Друг человека (История из скорого завтра)   ::   Сенчин Роман

С тех пор как вернули иномарку в гараж и отец о чем-то поговорил с начальством части, замял проступок сына, они не виделись. И здесь, у этого пятиэтажного, облицованного потемневшим от времени мрамором здания, где ныне размещался Опорный пункт цивилизации и где пять дней в неделю сидел отец, он ни разу до сего дня не бывал. Но знал по слухам, по полуправдивым шуткам, что к нему, зданию, всем прочим, кроме членов Комитета и их обслуги, подход не рекомендуется. Метров за сто до мраморной стены асфальт площади Победы был размечен демократично нежирной прерывистой линией. Конечно, в принципе любой мог переступить - свобода выбора. Но в этом случае по выбору противной стороны - охраны в стеклянных будочках - могла свобода выйти боком... Да, свобода, однако ведь не до такой же степени: черту кому ни попадя переступать.

- Батьку шукаешь, э?

Знакомый вроде. Юрий пригляделся. Водила?.. Нет, телохранитель - был тогда с отцом, когда гнали "Ауди" обратно, законному ее владельцу. В тот вечер Юрий мало что видел и соображал, оторванный опять от Ленки-елки, от дома, полувымерзшего поля, но говорок этот усек... Хм, как "человек с ружьем" из былинных баек, с особым говорком; не доверяют, что ли, по-прежнему своим?.. Свои - в альтернативу, а латыши, хохлы, эстонцы - в контрактники... Правда, к своим, в альтернативу, - и мирные, про совесть вспоминающие "чурки"...

- Гуляю, - неприязненно, с желанием тут же отвязаться и уйти ответил

Юрий. - Хочу, гуляю, где хочу.

- А я те шо?.. Я вить про то, шо батька ж дома.

- Угу... - Юрий, повернувши было прочь, остановился. - Как вас там... Мыкола? Мыкола... м-м... Вот ты послушай... дай свою версию. Вот здесь у нас торгуют за гроши иностранным... Сигареты, кассеты для магнитофона... В общем, тем, что

там - за доллары. Короче, в общем, дороже много, чем у нас. Какой же смысл?

Телохранитель в раздумье собрал на лбу морщины, но тут же посветлел, расправился.

- Та вить шукают же тут: лес, бензин, металл...

- Так что... обмен? Мы олухи, выходит?

- Ну ни зовсим обмен... А олухи... хе-хе!.. Ты, шо ж, тохо не бачив? И круглое лицо охранника стало сочувствующе смеющимся.

"Вот этому бы вмазать! Пока здесь - за чертой. Здесь еще моя земля. Трэсь разочек - да и ходу".

Юрий резко повернулся. Прочь, прочь... Пошагал, так и не вынув из карманов кулаки. Чесались. Била дрожь, зуб на зуб не попадал ни в такт шагам, ни в унисон мелодии... чего-то там:

...а-та-та, та-та-та... чужая Гренада...

...а-та-та, та-та-та... и запах огня...

Каждый, как давно стало видно и понятно Юрию - и кому дозволено, и кому

нет, - крутится-вертится-выживает поодиночке. Навскидку вроде и группами существуют, общее дело делая, а присмотрись - поодиночке, когда нагло, когда откровенно отпихивая и топча ближнего.

В целом ничего хитромудрого в этом наблюдении для Юрия не открывалось, но вот человека хитромудрого найти тянуло, хотя задача оказывалась не из легких. Отец, конечно, из таких, из их породы, только он ведь отец, и на него поэтому в полной мере рассчитывать не стоит. А кроме него... Впрочем, еще одного такого Юрий знал и считал старшим товарищем, почти что другом, который с чистой душой (хотя бы, может, по отношению к нему лишь одному) поможет, поддержит. Даст совет, как не заплесневеть, не одуреть здесь Юрию окончательно. В этой альтернативке бесконечной...

Сквозь деревеньку их, насколько он себя помнил, то есть "испокон", раз в день ходил туда-сюда мусоровоз. Нелепость, конечно, - городской мусоровоз на внутрирайонной трассе, но ведь "испокон", и к нему привыкли, не замечали... Юрий узнал однажды, что если подрядиться водить такой мусоровоз, то будешь и сыт и прочее, - Иван Иваныч, к которому сейчас торопился, сам когда-то предлагал устроить по этой части.