Другие голоса, другие комнаты   ::   Капоте Трумен

 — Два пальца с грязными ногтями приблизились к его щеке и больно ущипнули. — Чем может порадовать мисс Роберта такого миленького мальчика?

Джоул не знал куда деваться.

— Холодного пива, — выпалил он, стараясь не слышать громких смешков и хихиканья позади.

— Несовершеннолетним пиво продавать нельзя, моя детка, — даже таким миленьким. А нужно тебе виноградное ситро «Нэхи». — Она тяжело удалилась.

Хихиканье переросло в откровенный смех, и уши у Джоула стали пунцовыми от унижения. Он заподозрил, что женщина сумасшедшая. И озирал пропахшую кислятиной комнату, как сумасшедший дом. На стенах висели вырезанные из календарей зубастые красотки в купальниках и грамота в рамке: «Сим удостоверяется, что Роберта Вельма Лейси выиграла Главный приз за вранье на ежегодных Июльских шалостях в Дабл-Бранчез». С низкого потолка свисали стратегически расположенные вымпелы мухоморной бумаги и пара лампочек в лентах из красной и зеленой гофрированной бумаги. На стойке — графин с высокими ветками розового кизила.

— Угощайся, — сказала женщина, со стуком поставив перед ним совершенно мокрую бутылку пурпурного ситро. — Вижу, маленький мой, ты совсем запылился и пересох. — Она весело потрепала его по голове. — Так это тебя привез Сэм Редклиф?

Джоул утвердительно кивнул. Он глотнул из бутылки — вода оказалась противно теплой.

— Мне надо… вы не знаете, далеко отсюда до Скаллиз-Лендинга? — спросил он, ощущая, что каждое ухо в комнате ловит его слова.

— Хм. — Женщина покрутила бородавку и завела глаза так, что стала похожа на слепую. — Эй, Ромео, сколько, по-твоему, до Скалок? — спросила она с сумасшедшей улыбкой. — Я их зову Скалками, потому что… — но не закончила — ее перебил негритянский мальчик, к которому был обращен вопрос:

— Четыре километра, а то и все пять.

— Четыре километра, — повторила она, как попугай. — Но на твоем месте, маленький мой, я бы туда не топала.

— Я тоже, — пропищала девушка с соломенными волосами.

— А может меня кто-нибудь подвезти?

Кто-то сказал:

— А не приезжал ли Джизус Фивер?

— Ага, я видел Джизуса. Джизус у конюшни остановился.

— Джизус Фивер? Черт, я думал, он давно на кладбище.

— Что ты. Ему за сто — а шустрей тебя. Да-да, я видел Джизуса.

— Здесь он, Джизус.

Женщина схватила мухобойку и оглушительно хлопнула.

— Хватит галдеть. Совсем из-за вас мальчика не слышу.

Оказавшись причиной такого возбуждения, Джоул ощутил легкий прилив гордости, хотя и немного оробел. Женщина уставила клоунский взгляд куда-то над его головой и спросила:

— Какое же дело у тебя к Скалкам, мой маленький?

Ну вот, опять! Он кратко изложил дело, опуская все подробности, кроме простейших, — и даже не упомянул письма. Он ищет отца — вот и вся история. Как ему быть?

Ну, она не знает. Она умолкла и стояла, крутя бородавку и глядя в пустоту.

— Слушай, Ромео, — сказала она наконец, — ты говоришь, Джизус Фивер в городе?

— Да. — Мальчик, которого звали Ромео, был цветной и носил на голове пышный, захватанный поварской колпак. Он складывал тарелки в раковину за стойкой.

— Поди сюда, Ромео. — Она поманила его рукой. — Надо кое-что обсудить.

Ромео немедленно уединился с ней в заднем углу. Она возбужденно зашептала ему, то и дело оглядываясь через плечо на Джоула. Он не слышал, о чем они говорят. В комнате было тихо, и все глядели на него. Он достал украденный патрон и нервно катал его между ладоней.

Внезапно дверь распахнулась. Дерзкой походкой вошла та тощая, рыжая, с обкромсанными волосами и встала подбоченясь. Лицо у нее было плоское и довольно нахальное, нос обсыпан некрасивыми крупными веснушками. Прищуренные зеленые глаза перебегали с лица на лицо, но как бы никого не узнавали; равнодушно задержавшись на Джоуле, взгляд ее тут же скользнул дальше.