Другой ветер - Дневник собаки Павлова   ::   Крусанов Павел

Он читал постоянно, по большей части лежа, подпирая голову кулаком, - в тех височных и заушных местах, где кулак поддерживал неокрепший детский череп, образовались отчетливые вмятины.

Сяков был давним знакомым Исполатева по археологическим экспедициям в Нимфей. С той поры прошло немало лет, и за это время Сяков проявил себя достойным сыном своего полнокровного, спешащего заработать все деньги на свете города - окончил университет, выпустил прыткий роман и в результате закрученной улиткой интриги вошел в состав совета директоров издательской корпорации "Речь". Сяков прибыл в СПб. по службе - как представитель "Речи", он вел переговоры с Петербургской епархией, британским отделением международной ассоциации "Христианская миссия" и финской целлюлозно-бумажной фирмой о создании межконфессионального совместного предприятия "Библейская комиссия". Вчера - подписанием соглашения о намерениях - переговоры успешно завершились.

Вид Сякова совершенно не вязался с его положением - прическа мальчика-луковки, вся из случайных стрелок и зализов, бахромящиеся джинсы, под распахнутой грубовыделанной дубленкой виднелся грубый, как плетень, свитер. По-московски сочетая в себе безбрежное панибратство и деловитость, вначале он производил на собеседника болезненное впечатление, но в конце концов умел внушить доверие, которое, впрочем, не всегда оправдывал.

Под стойкой, у ног Сякова лежала сумка - член совета директоров корпорации "Речь" готовился отвалить в Москву.

- В валютник? - Сяков почесал бугристую голову. - У меня коньяк есть.

- А пивом размяться? - сказал Жвачин. Мысль о скором возвращении к Вере окончательно в нем померкла.

Сяков подхватил сумку, забрал оплаченный счет (регистраторша посмотрела на него, как на сигарету, которую закурила без желания), и компания двинулась в глубь холеной гостиничной утробы. По пути Сяков рассказывал о межконфессиональной "Библейской комиссии", весьма преувеличивая собственный вклад в ее создание.

- Может лучше - порнографический журнал? - спросил Жвачин. - Есть хорошее название - "Колокол". Проиллюстрируем рентгеновскими снимками соитий. За мной статья о дополнении уголовного кодекса пунктом "изнасилование в целях самозащиты"...

- Не гони гусей, - отмахнулся Сяков. - Мы - солидная фирма.

____

В валютном баре сидели белобровые, будто недавно из хлорки, представители финской целлюлозно-бумажной фирмы. Их общество - тигровая лилия в букете пушицы - украшала вызывающе грациозная Светка. Икебана помещалась в плюшевой кабинке напротив стойки бара. Финны вежливо улыбнулись и вразнобой кивнули Сякову, однако, разглядев рядом с деловым партнером Тупотилова, удивленно приподняли млечные брови.

- Я им сегодня полковничью папаху продал, - сказал Ваня, переводя с пушицы на лилию влажнеющий взгляд. - Торговались, как голые за портки...

Светка выпорхнула из плюшевой берлоги и, ворожа бумажных финнов тылом, в облаке дорогого аромата - экзотический дух простоцветной русской купальницы - подошла к стойке.

- Я тебя не люблю, но ревную, - сказал Жвачин и осклабился.

- Жабу свою ревнуй, - посоветовала Светка и осмотрела Сякова. - А это что за петушок на палочке?

- Это - москвич Сяков, Большая Медведица Пера, - представил Сякова Андрей. - Деловой партнер твоих чухонских кобелей и давний друг Исполатева.

- Чума ваш Исполатев! - выразилась беспардонная Светка. - Я к нему из-под замка сбежала, счастье семейное похерила, а у него дома какая-то шахна сидит и ушко ему ласкает! Я ей говорю: ты что моего крысика ластами трогаешь? А Петя меня за дверь вывел и говорит, что обожает эту жабу, как...

- Как Перикл Аспазию? - подсказал образованный Сяков.

- Не твоего гигантского ума это дело, - осадила основателя "Библейской комиссии" Светка.