Дживс готовит омлет   ::   Вудхауз Пэлем Гринвел

– Про что?

– Волочки, тупица!

– Она что, отвечает вам «nolle prosequi», как выражается Дживс?

– Не совсем. Она не закрывает двери для мирного урегулирования. Я же говорю – у неё тактика про…

– Волочек?

– Их самых. Она не говорит «нет», но не говорит и «да». А Том опять, как назло, строит из себя скупого рыцаря.

Имелся в виду мой дядя – Томас Портарлингтон Траверс, который оплачивал счета этого самого, как он выражался, «Пеньюара мадам». Он богат точно креозот – так, кажется, принято говорить – но как и все богачи, терпеть не может раскошеливаться. Вы много потеряли, если не слышали, как он выражается по поводу подоходного и прогрессивного налога.

– Он не даёт мне больше пяти сотен фунтов, а она хочет восемь.

– Даа, это похоже на тупик…

– Так было до сегодняшнего утра.

– И что же случилось утром?

– Кажется, обозначился какой-то просвет. Насколько я поняла из её слов, она готова уступить. Ещё один толчок – и дело в шляпе. Ты как, всё ещё трезв?

– Да.

– Так продержись ещё до конца недели. Ты едешь сюда!

– Кто, я?

– Ты, собственной персоной.

– Но зачем?

– Поможешь мне её убедить. Употребишь всё своё обаяние…

– Да какое там обаяние!

– Ну сколько есть. Подольстись. Сыграй на струнах её сердца.

Тут я слегка поёжился. Не люблю я эти свидания неизвестно с кем. Опять же, если жизнь меня чему-то и научила, так это тому, что благоразумный человек должен держаться подальше от писателей женского пола. Хотя, конечно, если там собиралось приятное общество… Я попробовал выяснить.

– А кто там ещё будет? В смысле, из молодёжи, из интересных людей?

– Ну, молодёжью их не назовёшь, но народ интересный. Муж Корнелии – Эверард Фодергилл – художник, и его отец, Эдвард Фодергилл – тоже что-то в этом роде. Так что не заскучаешь. Короче, пусть Дживс соберёт твои пожитки, и ждём тебя в пятницу. Помаячишь тут до понедельника.

– Это что, в компании с парой художников и слезоточивой писательницей? Небольшое удовольствие…

– А тебе и не полагается получать удовольствие, – успокоила меня престарелая родственница. – Просто сделай своё дело. Да, и кстати, когда приедешь, я попрошу тебя об одном пустячке.

– Что ещё за пустячок?

– Расскажу, когда увидимся. Всего лишь простенькая маленькая услуга любимой тётушке. Тебе это понравится, – сказала она и с весёлым «Пока-пока!» повесила трубку.

Я думаю, многих удивляет, что Бертрам Вустер, этот в общем-то железный человек, тает как воск в руках своей тётушки Далии и мчится выполнять малейший её каприз как дрессированный тюлень, отрабатывающий свой кусок рыбы. Им просто невдомёк, что эта женщина владеет секретным оружием, которым она в любой момент может подчинить меня своей воле. А именно, если я вздумаю артачиться, ей достаточно пригрозить, что меня больше не пригласят на обед, и тогда – прощайте, все жареные и пареные шедевры Анатоля, её французского повара, истинного подарка небес для желудочного сока! Так что, когда она говорит: «Ступай!», я исполняюсь её волей, как в Библии, и «ступаю» без всяких проволочек. И вот почему в тихих сумерках пятницы 21-го того же месяца я уже был за рулём своей верной спортивной модели, вокруг меня был Хмпш., по левую руку – Дживс, а душу терзали смутные опасения.

– Дживс, – сказал я, – меня терзают смутные опасения.

– В самом деле, сэр?

– Да. Хотел бы я знать, что за каша там заварилась.

– Боюсь, я не вполне улавливаю ход ваших мыслей, сэр.

– Так напрягитесь! Я ведь слово в слово передал вам свой разговор с тётей Далией, и каждое из этих слов должно было найти своё место у вас под котелком. Попробую освежить вашу память – поболтав какое-то время о том о сём, она сказала, что попросит меня об одном пустячке, а когда я спросил, о каком, сбила меня со следа… так это называется?

– Да, сэр.