Феликс Светов - Отверзи ми двери   ::   Солженицын Александр Исаевич

И не проклинать её следовало, подыскивая звонкими аллитерациями рифмы, призывая мор, глад и холод, точно зная, что чем громче проклинаешь, холодея от собственной смелости, тем более получишь, а там прощай и будь ты проклята!" Но по крайности амплитуды чувств героя, столько уже раз явленной в этом романе, он не останавливается на том, а зовёт - или требует - больше: "Поклонись, поцелуй истоптанный заплёванный пол, поклонись истерзанной этой земле, в которой ты родился!" Не всякий может тому последовать.

А рядом настороженный ревнитель русского сознания возражает и так: в XIII веке "какое ж духовное оскудение, когда такая духовная высота, напряжённость?". И вот "очень люблю этот еврейский интерес к русской истории: что-нибудь вынюхать, а потом перевернуть исподтишка". - А ещё один русский голос: "Почему, зачем, чего им приспичила эта любовь" к России?

Вот и угоди: и так, и этак плохо. И обращаются евреи в православие - так, мол, захватывают его, "к самому нашему сердцу подбираются".

К вопросу о евреях - и вообще, и особенно в России - роман часто возвращается, иногда и без связи, неожиданно. Проблемами еврейства Л. И. заножён потому, что сам - еврей. "Вы на своей еврейской обиде споткнулись", говорят ему. "Теперь вы со своей еврейской обидой нянчитесь, а вчера вас русская идея воодушевляла". Да, соглашается он: "во мне так уж перемешалась еврейская кровь - безо всяких иных примесей: кровь благочестивых и тихих местечковых евреев, возводящих свой род к знаменитым раввинам, цадикам и книгочеям-талмудистам, с кровью барышников, конокрадов, торговцев живым товаром, комиссаров..."

В романе, там и сям, с разных сторон и разноголосо раздаются всякие возможные, ходячие и не ходячие, суждения о евреях. "Таких скромных евреев вбо как люблю! Они, евреи, бывают нахальные и такие, это как совсем разная нация..."; "здесь плохо будет вашему брату, большая злость"; "евреи кругом кричат, нас, мол, не берут, притесняют - в институты, на работу, на радио, в кино, в Центральный Комитет... Хотите побьёмся с вами, хоть на бутылку идёмте сейчас в госконцерт, на радио, на телевидение... Если первый человек, которого вы встретите, ну, из творческих людей, будет не еврей - угощаю"; и "всё дипломированное начальство - я имею в виду начальство, от которого карман зависит... это те самые евреи, которых ни в институты, ни на работу не взяли. Как это случилось? Одно из чудес света"; "быстро вы, евреи, бегаете, за вами не угонишься"... "Смелость, ирония над всем на свете, всё можем и всё позволено". Активист-сионист: "Не кажется ли вам, что не еврейское это дело заниматься русской культурой? Не хватит ли для России еврейского участия хотя бы в революции... Вы всерьёз думаете, что способны хоть что-то сделать в такой великой культуре, как русская?.. Ну чего добились русские евреи, крещёные или нет, хлынувшие в двадцатом веке в русскую литературу? Не развенчали ли они всего лишь... миф или вернее сказать предрассудок о поголовной талантливости евреев?.." О том же Лев Ильич: "В чём она - эта еврейская заслуга?" Вдруг будь бы Россия и без евреев, "не было бы продажных писателей с еврейскими ли фамилиями или с русскими псевдонимами, продажного кино, философов, готовых диалектически оправдать любую мерзость"; "как бы ни были [мы] погружены в еврейское горе и несчастье - существуют и другие проблемы, другое горе".

Не остаётся, конечно, без обсуждения и непомерное участие евреев в революции. Тут Л. И. решительно судит: "Огромный, никак не преувеличенный современным антисемитизмом процент евреев в русской революции. Конечно, присущая энергия, темперамент, все слабости и пороки вместе - честолюбие, властолюбие, корыстолюбие, комплекс униженности, неполноценности... И это на фоне русской неповоротливости, добродушного к собственной жизни пренебрежения, лености мысли и поступков... И опять преимущество в марафоне: у этих мальчиков не было никакой укоренённости, им ничего не стоило ломать всё подряд - "до основания, а затем!" - они, что ли, строили или их деды?..