Судьба офицера   ::   Тамоников Александр

И если решишь еще раз блядануть на стороне, на что, впрочем, ты имеешь полное право, то выбирай партнера понадежней! Который, как и подруги, не станет трепать языком! Вот так-то, подружка! Чего не пьешь? Наливай! Сегодня гулять будем!.. В последний раз вместе!

Лиза не шелохнулась. Она просто сидела и смотрела на Запрелова. Тот сам налил ей полстакана:

— Прими, легче врать будет, только без толку это все. Ты меня знаешь!

Женщина тихо проговорила:

— Да, знаю! Вернее, теперь могу сказать, что лишь знала. Ты оказался другим, чем тот, каким я тебя узнала. Только скажи, если я, как ты утверждаешь, изменила тебе с начфином, этой бабой в штанах, которого за мужчину не считаю, несмотря на всю его напыщенную галантность, неделю назад, то почему и вчера, и позавчера ты был нежен и ласков, как обычно, ни о какой измене и слова молвлено не было? Почему именного сегодня ты предъявил мне оскорбительные обвинения в том, чего просто не могло быть? Ведь наверняка «доброжелатели» тебе все рассказали сразу после возвращения? Почему?

Капитан вновь выпил, на этот раз сто граммов.

— Да, актриса из тебя отменная. Я бы мог вообще с тобой ни о чем не разговаривать, но отвечу на вопрос. Все дело в том, что те, кому наставляют рога их милые дамы, почему-то об измене узнают самыми последними. Я тоже думал, почему так? И представь себе, объяснение таки нашел. Видимо, дело в женском коварстве и нежелании рогоносца признавать очевидное, ища всяческий повод опровергнуть его. Вот и я только в обед узнал о том, какие «волшебные» ночи ты провела с тем, кого за мужика не считаешь! Это надо же, «волшебные» ночи?! Чем же он так взял тебя? Может, наркотой траванул? А?

— Прекрати, Илья!

Она поднялась, подошла к двери. Недолго постояла, облокотившись о металлический каркас, затем повернулась. Губы ее дрожали, в глазах стояли слезы. Играла она действительно отменно, ведь то, о чем говорил капитан, было правдой, с офицером штурмовой бригады она действительно якшалась. Но как ей признаться в этом? Нет, признаваться нельзя. И если уж уходить, то так, чтобы в душе офицера остались зерна сомнения. Глядишь, со временем они и дадут всходы. А там все вернется на круги своя.

— Я все поняла, Илья! Ты решил избавиться от меня! Я надоела тебе, да и немудрено, когда Галька Журанова вертится рядом. Она и помоложе, и фигура посексуальней. На новенькое потянуло. Да и дома, — она кивнула на конверт, — жена ждет. Тебе же скоро заменяться? А я? Я отработанный материал, меня можно и на свалку. Здесь, в Афгане, вы, мужики, хозяева наши. Ну, что ж, я уйду. И необязательно было обливать меня грязью. Запомни, с начфином у меня ничего не было. Ничего! Но это уже неважно. Ты решил по-своему. Пусть будет так! Прощай, капитан!

Лиза ушла. Запрелов остался один. Не окликнул ее, не позвал. А женщина шла по темной аллее к женскому общежитию, кусая губы. И черт ее дернул связаться с этим долбаным начфином, который и удовлетворить-то как следует не смог. А все та же Галька Журанова. Пойдем к десанту да пойдем. Чего, мол, момент упускать? Да еще спирт, который они выпили. Вот и пошли. А в результате? Начфин оказался слабаком, да еще извращенцем, а Галка об их похождениях всему медсанбату растрезвонила. Да и начфин тоже. Бабу отыметь не смог, а слухи распустил, козел. А ведь на Запрелова она серьезные виды имела! С женой ему не жить, сам говорил, что гуляет та в Союзе. А она, Лиза, рядом! Еще бы немного — и захомутала капитана! Следом поехала бы, но добилась своего, развелся бы Илюша, а на ней женился! Но, может, еще не все потеряно? Побудет Илья с недельку без бабы, а Лиза позаботится о том, чтобы ни одна шлюха к нему в постель не нырнула, глядишь и позовет! А дальше будет, как желает она! Только зыбки ее надежды. Капитан мужик упертый! Хорошо еще, что пьет каждый вечер. Пьяный себе не хозяин. Ладно! Сейчас что-либо предугадать нельзя. Надо выждать какое-то время, а потом посмотреть. Возможно, и самой покаяться.