Фук   ::   Эппель Асар

Касательно же самолетной свалки - он, чтоб не отбрасывать тень, ходил на нее в хмурые дни. Вчера как раз было пасмурно, и, расстроенный позавчерашней выходкой брата, он туда отправился.

Продравшись сквозь сорные заросли и колючую проволоку, Вадя был сразу сбит с толку. В лежавший среди сорняков, оторванный от куда-то подевавшейся башни ствол танкового орудия, юркнул воробьенок, так что Вадя уже не мог не думать, из какого дульного конца тот станет выпрастываться.

Тут же серела кипа чего-то непонятного - с виду металлического войлока, при надавливании сыпавшегося черно-серым прахом. Серый колер кучи и вообще серый день определяли угрюмый вид огромного свалочного урочища. Алюминиевый, а значит, вдобавок к серому покрытый белой паршой металлолом не давался распознать, что зачем и что от чего. Фасонные штанги и элероны, зубчатые полуколеса, замысловатые фрагменты были неисчислимы, плюс ко всему мятое замызганное ведро или одинокий военный ботинок с костью обклеванной воронами немецкой ноги...

Несметное крошево совершенно не давалось глазу. Непомерность доделок тоже обескураживала, отчего сразу пропадала надежда, что с помощью здешних сокровищ, можно сотворить мир сначала, но уже правильно.

А Вадя, между прочим, был слабоголовый и вовлечься во что-то мог, следуя ниточке простых догадок и последовательностей одного-единственного намерения. Скажем - сотворения спицы.

Беспомощно озирал он серый хаос, тщась хоть что-то постичь. Увы! Безотчетный страх неудачи, тревожная первопричина несвершения заявили себя сразу столь беспощадно, что Вадина голова, в которой трепыхалась теперь главным образом судьба воробьенка, постигать что-либо больше не бралась, а из-за невозможности догадаться, от чего тот или другой обломок, какой понадобится для работы инструмент и до чего ото всего этого допятишься, недолго было повредиться в уме.

Вон от той железяки, похоже, можно дорукодельничаться до  м е с с е р ш м и т т а, а вон от той... до  с а т у р а т о р н о й  т е л е ж к и ! И что же? Сооружать возле помойки аэродинамическую трубу, если станет получаться аэроплан? Или плакать, что возрожденную сатураторную тележку невозможно доукомплектовать Райзбергом, потому что газировщик умер? Или испугаться, что наотбрасываешь  т е н ь   пока хоть что-то сделаешь?

Вадя оторопел не поэтому.

Что-то такое, чего он не мог уразуметь, оцепенило его. Нити последовательностей обрывались и путались. Мысль стала упрощаться и, если можно так сказать, идиотизироваться. Главное свалочное заклятье ускользало. Вадина голова стала тихонько отъединяться, ибо...

Ибо  м и р  с в а л к и  не был еще готов в те времена ни к чьему усердию. А л ю м и н и й  н е  п а я л с я ! Покореженный здешний металл, хоть грей паяльник, хоть не грей, б ы л о  н е  с п а я т ь !

Именно это - безусловную беспомощность и безоговорочное фиаско предощущал растерянный Вадя...

...Похожее случалось и с Леонардо. Бывало взбредет ему изобрести вертолет. Он, конечно, изобретет, а делать  н е  и з  ч е г о . А чтоб было из чего, надо чего только не насоздавать. И руки флорентинца опускались. Но, конечно, на бедра подвернувшейся поломойки...

А бедная Вадина голова меж тем настолько  о б р е м е н и л а с ь  воробьенком, что, не отрывая глаз от орудийной дырки, моргая красными веками и с одного конца ствола на другой переводя взгляд, он все более отвлекался от алюминиевого бедлама. И вдруг... увидел выскользнувшую из дула серую, как свалка, мышь, метнувшуюся в один из мушиных столбов, каковые заходили почему-то по всей свалке, словно серые небеса встали на стеклянные ноги...