Галлюциногенные мифы. Греческий том. Глава I. Возбуждающий танец Минотавра :: Грейт Евгений Алексеевич
Страница: 2 из 5 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕДРОЗД И ЛИСА 16.07.10 - 06:52 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
Поделись ссылкой Галлюциногенные мифы. Греческий том. Глава I. Возбуждающий танец Минотавра :: Грейт Евгений Алексеевич
Всё в старце говорило об его ближайшей судьбе - ноги, с гноящимися дырами вместо больших пальцев; телодвижения, уставшие от эгоцентричности полубезумия; слова, облекшие звуки на выход из тумана при встрече Ивана Соломоновича, в тот вечер, когда педофил искал по улицам свою невинную жертву:
- Здравствуй, товарищ! - Я не товарищ, дедушка, кончились уж товарищи. - Да шо ты ховоришь? А храснохо халстуха ты, значт, и не носил? И вождя не любил? - Было дело, но много воды с тех пор утекло… Белки мудреца вздулись, выползая из орбит и вытягивая за собой яблоки, кожа век, казалось, вот-вот треснет: - Аааааааа!... Нетушхи-вам-фихушхи! Вот, что я тебе схажу, товарищ, мнохо я побродил по белу, и по темну, свету; мнохое мои хлазоньки повидали, что и не видать им бы лучше, и еще более мнохое они не видали, оттого я и ведаю то, чево они не видали, а того, что видали, я не ведаю, верю только хлазонькам; мнохо звуков в мои уши влезало, цеплялось, но я их выбрасывал, вот тах возьмусь за холову да хах начну ею трясти, чтоб все звухи, значт, повылетали, но ошметхи всехда оставались; мнохие ощущения моя бренность претерпела, что сам видишь, на схольхих местах хоженьха протерлась; но одно из всево своего жизненново опыта я уяснил ясно - поступление неизменно, но не неизменяемо! Этот диалог поведал старец, выхаркивая все «г» и «к», и многие другие вероятности, что одна за другой, обгоняя друг друга, скользили по спиралевидной льдине событий; они ныряли в омут небольшого Искариотова ума, ломали короткую, как половой орган младенца, память, изничтожали томление. Не ведомо, сколько времени прошло, но обстановка не меняла своей вонючей тухлятиной реальности, с затекшими за шиворот гнойными слюнями имбецилла - смрадной зеленью водопроводных труб, рожденных бесчисленными заводами, производящими загрязнение; не менялась и тога старца, светлость которой обещала стать саваном. Спустя рукава, время прошло с момента неожиданного выхода мудреца из тумана на пути Искариотова, в неизвестном количестве, но оба собеседника уже знали о грядущем событии, ибо извещены они были запутанным рассказом старца. Разрывая туман в мелкие клочья, фигурами херувимов уносившиеся в далекие пробоины мусорных баков пространства, ехал грузовик, перед которого являлся огнём покрытым телом, дергавшимся в агонии, произошедшей не иначе, чем из самой Геенны; смех, следуя за средством передвижения боли, разрывал ушные каналы Искариотова. Машина неслась прямо на старца. Миг... Верхняя часть туловища мудреца приспособилась в цепких пальцах разложенных в обьятих мировой любви рук; нижняя же, выделяясь, по большей части, ногами, путалась давлением, измельчавшим кости, под колесами. Лицо чудовища... Искариотов никогда не забудет его: червонного оттенка блеск пупырчатого, с прожилками белой слизи, носа вертелся во все стороны под действием вращательного рефлекса; глаза выпучены внутренней аговенью бесовского накала, временами они задирались на самый лысый лоб; пасть рвала тело старца, неведомым Искариотову образом продолжая толстую нить хохота. Иван Соломонович не мог пошевелиться до того момента, как взгляд чудовища не пал на него; за тем взглядом сердечко педофила обласкал страх полуденной деятельности зубов твари. Собрав силенки в кулак решительной трусости и нелюбви к смерти, педофил побежал по местности пресечения гордого действия лавров, наступившего благодаря их нудным движениям по самолюбию особенных личностей, каковыми они себя считали, сокрушая собственные постели бескрайних амбиций; живот Искариотова сотрясался в рыданиях, но жизнь его хозяина, или подчиненного, напрямую зависела от результатов происходящего спортивного состязания. Разрушенные здания сменялись альтернативными объектами с близнетичной внешностью. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|