Генеральская дочка   ::   Стахов Дмитрий

3

Основанное генералом Кисловским дачное товарищество лежало на землях вблизи слияния красивой, извилистой и глубокой реки с главной рекой земли русской. Если смотреть по карте, то от столицы, порта пяти морей Москвы – наверх и чуть вправо. Не близко. Зато – места!

Генералу всегда хотелось иметь не просто дом – поместье. Но прежде, когда служил он в Советской армии, о таком и помыслить было невозможно. Потом, когда армия стала российской, генерал благоразумно не светился со своими доходами и возможностями. Злые языки говорили про генерала всякое, но сам Илья Петрович и люди, к нему приближенные, объясняли это завистью. А завидовать было чему. Илья Петрович был богат и влиятелен, но, лишь выйдя в отставку, начал он искать место приложения своей энергии. Неуемной во всем.

На это место, где теперь стояли дачи, генерал наткнулся случайно. Пальцем. Тогда он, только-только похоронив жену – Маша, совсем-совсем девчонка, была у сестры генерала, – сидел у себя в служебной квартире, листал атлас. Задумался. Палец двинулся наверх и чуть-чуть вправо. Остановился. Прижатое пальцем место чем-то привлекло генерала, он выпил еще коньяку, загрыз лимончиком, палец от страницы отнял, рассмотрел через лупу карту, на глянцевой поверхности которой оставался морщинистый след, и цокнул зубом, пытаясь освободиться от лимонного волоконца.

И ничего удивительного не было в том, что человек, собравший первоначальное ядро землевладельцев, был сразу избран ими в председатели товарищества. Через знакомца, в прошлом служившего с Ильей Петровичем и бывшего многим генералу обязанным, организовали отвод земли. Потом пригнали бурильщиков – появилась прекрасная артезианская вода, – провели электричество, газ, проложили дороги. Всё – стараниями генерала Кисловского. На отчетно-перевыборных собраниях – Илья Петрович предпочитал называть их съездами – его доклады об освоении товариществом окружающих пространств неизменно встречались с глубоким удовлетворением.

Земли у каждого входившего в товарищество было немало. Генерал же, с молчаливого, стоившего немалых денег, согласия местных властей, постоянно прирезывал то рощицу, то кусок поля, то никому, по сути, не нужное болотце. Себя, понятное дело, не обижая, и путь от его особняка до ближайших соседей занимал никак не меньше четверти часа, не говоря уж про соседей дальних, до которых лучше было не идти, а ехать. Причем жил у себя Илья Петрович постоянно, изредка только выезжая в областной центр по делам. Столицу, ее соблазны он давно забыл, вспоминать их не имел никакого желания.

На земле самого Ильи Петровича располагались дом хозяина, подсобные строения, конюшня – выйдя в отставку, генерал купил трех лошадей, для того чтобы выглядеть в седле достойно, брал уроки верховой езды, – а также флигель, в котором проживали находившиеся у Кисловского на службе люди. Ге – нерал старался полагаться на тех, кого знал еще со времен армейской службы. Этим доверял. Но бывал строг. Они генералу были преданы беззаветно.

В армии Илья Петрович прошел долгий и исполненный опасностей путь. Воевал в составе ограниченного контингента воинов-интернационалистов. Позже командовал армейскими соединениями, но теперь о прошлом, о потерях и сражениях генерал старался не вспоминать. Прожить оставшиеся годы в довольстве и спокойствии – в этом видел он свою цель. А также – в удовольствиях, в активном, по возможности, отдыхе. В воспоминаниях же – какое спокойствие? Посему, помимо конюшни, Илья Петрович построил персональный причал, в непосредственной близости которого располагался приличных размеров эллинг.