Гибель Айдахара   ::   Есенберлин Ильяс

Правда, Едиге никогда не говорил о том, что хотел бы стать ханом, но по всему было видно, что в случае успеха он надеется стать в Золотой Орде одним из самых сильных и влиятельных. Ну что ж, пусть думает об этом. Желание получить при дележе лакомый кусок объединяет в погоне за добычей даже степных волков, заставляет их не думать о нанесенных в прежнее время ранах. Именно из этих соображений хан постоянно держал при себе Едиге и даже подумывал порой о сближении с ним.

Девятнадцать сыновей и семь дочерей родили Тохтамышу его жены и наложницы. Одну из дочерей, Жанике, хан решил отдать Едиге в токалы — младшие жены, чтобы навсегда породниться с ним кровью и тем самым отнять у него право на возможную месть. Однако, пока это было не осуществлено, Тохтамыш не торопился передавать войско Белой Орды под начало своего будущего зятя, хотя среди всех его приближенных не было ни одного, равного Едиге по умению вести сражение, по смелости и отваге. Хан решил, что сделать это будет никогда не поздно, а время подскажет, как поступить.

Медленно, словно нехотя, двигалось войско Тохтамыша вперед, сметая на своем пути редкие и немногочисленные отряды Золотой Орды. У берега светлого Яика, не переправляясь через него, Тохтамыш велел своим туменам остановиться на зимовку. Хан не боялся сражения с главным золотоордынским войском. Он был уверен в победе, но сведения, которые доставляли верные люди из Сарай-Берке, подсказали ему, что самое выгодное в его положении воздержаться от битвы. Он знал, что победит Мамая — нынешнего своего врага, но, думая о будущих сражениях с Хромым Тимуром, надо сохранить свое войско. Мамай готовился к борьбе с русскими княжествами, и в любом случае, победит он или будет разбит, с ним после можно разделаться малыми силами. И удачная, и неудачная битва всегда уносит жизни воинов. Следовало быть терпеливым и научиться ждать…

* * *



Заложив за спину руки и нагнув голову, Мамай угрюмо расхаживал по юрте. Тревожные, пугающие вести шли к нему со всех сторон. Копил силы его главный враг Тохтамыш, а самый богатый данник Орды — Русь стала похожа на огромный котел, в котором начинает кипеть вода. Было о чем подумать, было от чего тревожиться.

С тех пор как сел Мамай на коня, не проходило ни одного года, чтобы не принимал он участия в походе или набеге. Он знал жар и холод жизни, знал победы и поражения. И если бы сегодня судьба лишила его всего того, к чему он привык, он бы, наверное, посчитал, что настал его смертный час. Всегда было нелегко управлять народами, всегда было трудно предугадать, с какой стороны подстерегает опасность или измена, но помогали молодость и неуемное желание властвовать. Раньше казалось, что нет ничего непреодолимого. Сегодня же вдруг словно навалилась вся усталость прошлого. Мамай боялся признаться себе, что причиной этому близкая старость. Он думал: просто виноваты послед-ние трудные годы и неудачи.

Каким прекрасным было начало жизни! Мамай вспомнил себя восемнадцатилетним — горячим и быстрым в делах и поступках, как обоюдоострый меч. Тогда он взял себе первую жену — дочь Бердибека, который был старшим сыном славного и могущественного хана Джанибека. Девушку звали Ханум-бегим…

Именно тогда сам правитель Азова — Хазбин согласился стать его сватом. И чтобы не уронить достоинства ногайлинцев, приказал посадить всех, кто принимал участие в поездке, на одномастных черных иноходцев, вся сбруя которых была украшена белым серебром. Славное было время, и бесконечная, как дорога в Дешт-и-Кипчак, лежала впереди будущая жизнь. Во главе каравана, состоящего из одних бурых наров, тяжело нагруженных вьюками с подарками, ехал сам Хазбин.