Гибель постороннего   ::   Рыбас Святослав Юрьевич

Ты задумайся, каково родителям отпускать своих ненаглядных чад в отряд Краснова, в котором гибнут люди! Отряд должен быть безукоризненным. И организационно, и политически. Дошло?

- Мы будем спекулировать на человеческой смерти?

- Конечно, сто парней в Мушкине будут морально травмированы, согласился Краснов. - Ты им навязал постороннего, а они взвалили на себя ответственность за него. Но мы пощадим их чувства. К документам имеет доступ командир, он и будет все знать. Для остальных достаточно, что тело отправим в Киев за счет штаба. И другие расходы возьмем на себя. Значит так: если они уже включили постороннего в список, ты подскажешь, как быть.

Но Акимов отказался.

Краснов ушел, пообещав позвонить командиру Юганской зоны отдать необходимое распоряжение. Коньяк по-хозяйски унес с собой.

Утром после пятиминутки Краснова вызвали к секретарю обкома партии. Без него в штабе стало веселее. Козаченко рассказывал снабженческие истории, Стороженко печатал одним пальцем на пишущей машинке и один за другим менял испорченные бланки командировочных удостоверений. Пришла Тома, прогнала Стороженко из-за машинки.

Комиссар Бурынькина была в белой сорочке, зеленой куртке и брюках. Она собралась в поездку по районам, где студенты строили школы, и поджидала корреспондента из многотиражной газеты. Тот запаздывал, Бурынькина грызла ногти: ей казалось, что утренний теплоход уйдет без нее.

- Почему Акимов все в костюме да в костюме? - спросила Тома. - Формы у него нет?

- Правильно мужик делает, что форму не носит, - небрежно объяснил Козаченко. - В костюме солиднее. Я когда-то так погорел на этой форме...

- Погоди, - вспомнила Бурынькина. - Мне что-то про Акимова рассказывали...

Неясная улыбка скользнула по ее припухлым губам, Бурынькина прикрыла рот ладонью и смешливо фыркнула.

- Ну? - спросил Козаченко. - Скорее, а то мне в "Запсибгеологию" бежать.

- Ага! - сказала Бурынькина. - Наш Акимов когда-то был в Казахстане областным комиссаром, а командиром у него Толя Назаров. Его потом в Москву забрали.

- Этот Назаров из центрального штаба? - уточнил Козаченко.

- Этот, этот, - подтвердила Бурынькина. - Он еще молодой был, проказливый. Захотел для себя вертолет потребовать, чтобы удобнее было руководить.

- Вертолет? Это мысль! - одобрил Козаченко.

- Мысль, - кивнула Бурынькина. - Только Акимов возьми да скажи, что не согласен с Назаровым. И предупредил: если тот пошлет телеграмму о вертолете, он тоже телеграфирует, что ему для комиссарской работы нужна подводная лодка.

- Это в Казахстане - подводная лодка? - хмыкнул Козаченко. - Молодец! Ему бы в снабжение... Ну, Танюш, мне пора. Не скучай.

Он подсунул под ее бумаги что-то яркое и ушел. Бурынькина подняла листок, увидела плитку шоколада.

- О! - многозначительно сказал Стороженко.

- Где же корреспондент? - растерянно спросила она. - Ждешь его, ждешь!

- Ну что ты расстраиваешься? - ответила Тома. - Корреспонденты всегда такие. Ты позвони в редакцию.

Бурынькина сняла трубку, но тут вошел Краснов, и она передумала звонить. Тома сразу забарабанила на машинке, Стороженко уткнулся в телефонный справочник, озабоченно бормоча: "Облздрав... Где Облздрав?" Снабженец Васильев стал листать какие-то бумаги.

- Таня! - обратился Краснов. - Еще не уехала?

- Корреспондент... - начала объяснять Бурынькина.

- Хорошо. Никуда не надо ехать. Потом. Васильев, свяжись с Юганском. Срочно!

- Что случилось, Роберт? - удивилась Бурынькина.

- Втык получил! На птицефабрике мы не выполнили план формирования. А она - сдаточный объект. Короче, через три дня там должно быть еще сто человек.

- Где их взять? - ахнула Бурынькина.

- Подумаем, - сказал Стороженко. - Завтра можно перебросить человек шестьдесят.