Гнилая интеллигенция и аферизмы   ::   Искандер Фазиль

А ты — праздник маразма! Последнюю радость у людей отнимаешь! Учти, им даже молодые бляндинки не нужны!

— Обязательно учту! — заверил я его.

Он хорошо говорил по-русски, но последние его слова прозвучали с рыдающим акцентом. От волнения, что ли?

Впрочем, я признал его правоту. Такой аферизм в самом деле неуместен в ресторане.

— После того, как я украшу твой ресторан, — сказал я с крохоборской озабоченностью, — я этот аферизм продам молодежному кафе.

— И в молодежном кафе нельзя! — твердо возразил он, словно уже был назначен надзирать за аферизмами всех питейных заведений.

— Почему? — взревел я, впадая в истерику от цензуры.

— Нельзя молодежь и стариков сталкивать лбами, — пояснил он со знакомой интонацией советских редакторов, — тем более перед тарелкой. Учти, что идея моя!

— Какая идея? — удивился я.

— Идея писать аферизмы на стенах ресторана. Мы заключим с тобой договор, что ты не будешь давать аферизмы в другие рестораны.

— Ну хотя бы аферизмы, которые не подходят тебе, я могу продавать в другие рестораны? — взмолился я.

— Нет, — сказал он жестко, но потом добавил: — Я их буду покупать и прятать. Но в книгах можешь использовать. Все, кроме тех, что будут на стенах моего ресторана. Учти, я хитрый.

Это прозвучало так: может, общего образования мне не хватает, но специальное образование у меня на высоте.

— А такой аферизм подойдет? — спросил я скромно. — «Добрых людей больше, чем злых, но злые влиятельней».

— Ты что, с ума сошел! — ответил он. — Среди моих клиентов полно влиятельных людей.

— А такой аферизм подойдет? — не унимался я: — «Женщины любят цветы, потому что цветы поддерживают идеологию внешности».

— Что-то в нем есть, — сказал он и не без сожаления добавил: — Но не подходит. К нашему ресторану прикреплена специальная цветочница. Мои клиенты дарят своим подругам цветы. Этот аферизм будет их смущать. У меня до того культурные клиенты, что иногда шампанское занюхивают цветами! Ну, ладно, — добавил он, — потом поторгуемся на месте. Ты тоже можешь поторговаться, когда я назначу цену. Кстати, давай попробуем стишки. Что мы все аферизмы да аферизмы.

— Давай, — согласился я и, призадумавшись, выпалил:

Раньше как он отдыхал?

Завалясь на нары.

А теперь — каков нахал!

Ездит на Канары.

— Здесь ничего смешного нет. Я в позапрошлом году был на Канарах… Но ты об этом не мог знать, — добавил он строго, как бы в сторону шевельнувшейся мании преследования. — Ничего особенного, — продолжал он, — на страусиной ферме угостили нас яичницей из яиц страуса. Тоже мне фирменное блюдо! Наша яичница из яиц индюшки в сто раз вкусней страусиной!

Он второй раз с раздражением упомянул страуса. Было похоже, что какой-то страус когда-то перебежал ему дорогу.

— К тому же у тебя получается, — добавил он, — что ты, вроде, жалеешь, что человек покинул нары. Сделай все наоборот!

Я напрягся и снова выпалил:

Раньше как он отдыхал?

Ездил на Канары.

Нынче — норму отмахал

И вались на нары!

— Убери нары! — зарычал он, — что такое: нары, нары, нары! Это тебе не пляжные лежаки! Я знаю, что это такое! Этим ты у нас никого не рассмешишь и тем более, учти, не напугаешь!

— Почему? — спросил я, творчески несколько задетый.

— Потому что все схвачено, — отрезал он, — просто бестактно солидным людям напоминать о нарах. Сделай без всяких нар и чтобы было смешно.

Я снова напрягся.

Раньше как он отдыхал?

Рухнув на лежанку.

А теперь — каков нахал?

Лег на парижанку.

— Нет, — сказал он, покачав головой, — для моего ресторана это даже неприлично. Лучше вернемся к аферизмам.

— А такой аферизм подойдет? — снова пошел я на штурм стен его ресторана. — «Закон нужен даже для того, чтобы знать, что обходить».

— Лучший аферизм нашего времени! — воскликнул он.