Год Алены   ::   Щербакова Галина Николаевна

Таким образом Дашка ему отомстила…

Дашка наливала Нине суп и ставила его по всем правилам на сервировочную тарелку, нож и вилка тоже лежали по правилам, и Капрал сидел чинно, как отшельник, и музыка лилась тихая, мелодичная.

– Неужели Чайковский? – спросила Нина.

– А что? – удивилась Дашка. – Мы с Митей очень его любим.

Можно было спросить, с каких пор, но Нина аккуратно ела суп, не задавая ненужных вопросов и не напоминая Дашке ее собственные высказывания.

– Чайковский – музыкальный бальзам. Зализывание и рубцевание! Колыбельная для пенсионеров. А музыка должна рвать душу…

– Приезжает Алена, – сказала Нина. – Она разозлилась и хочет попробовать начать все сначала в Москве.

– Не вздумай ее прописать, – ответила Дашка. – С тебя станется. Недуром прет периферия…

– Что? – не поняла Нина. – Что за нелепая фраза?

– Еще какая лепая! – засмеялась Дашка. – Ты посмотри вокруг. Дышать от лимиты нечем!

– Между прочим, – сказала Нина, – ты тоже не королевских кровей.

– Папа – коренной москвич.

– А мама?

– С тобой мне не повезло, – хмыкнула Дашка. – В твою защиту могу сказать: ты вполне ассимилировалась и цивилизовалась.

– От чего ты ведешь счет? – возмутилась Нина. – От папы?

– От себя, – ответила Дашка. – Все считают от себя. Только не признаются в этом. Это нормальный здоровый счет…

– Значит, всегда я – первый?

– Ну не второй же?

– А как считаетесь с Митей?

– На первый-второй… – засмеялась Дашка. – Мы единое-неделимое. Ты клево выглядишь, – сменила тему Дашка. – Вполне.

– Слушай, как ты говоришь?

– Замечательно. Что тебе не нравится? И все же не вздумай прописать эту корову, – повторила еще раз дочь. – А то рассержусь.

– Почему корову? – тоскливо спросила Нина. – Ну что ты за человек?

Дашка навалилась на мать всем телом, затискала, запричитала:

– Да ладно тебе! Это экспрессия… Очень помогает. Знаешь, как хорошо ругаться матом? Лучше аутотренинга. Выразишься – и легкий!

– Ох, дочь! Просто не знаю, что тебе сказать… У тебя на все ответы… А я, дура старая, еще даже не все вопросы задала… Ты живешь с ответами, а я вся в вопросах.

– Прекрасно, – засмеялась Дашка, – прекрасно, можем обмениваться. Мам! Выходи замуж. Отбей какого-нибудь плохо привязанного… Знаешь их сколько!

– Тьфу на тебя, – замахала руками Нина. И засобиралась уходить. Дашку можно принимать маленькими дозами. Она мастер разрывать неспешное течение Нининых мыслей. После Дашки их потом приходится связывать. Узлов получается!..

«Сейчас я войду в галантерею, – подумала Нина. – Уставлюсь на одеколоны, пуговицы, мыло, буду гипнотизировать себя видом обнаженной помады… Хорошо бы меня потолкали, хорошо бы мне нахамили… А еще лучше, чтоб давали что-нибудь дефицитное, и я бы встала в очередь и сразу отупела… И все… Очереди – прекрасное средство не думать. Именно когда перестаешь думать, является какая-нибудь мысль… Это проверено…»

Какой-то немолодой мужчина стал приставать к Нине с вопросом, какие духи лучше.

– Это индивидуально, – сухо ответила она.

– Но вы, лично вы? Какие предпочитаете? – И норовит поймать глаза, и ни на шаг не отстает, и улыбается заискивающе. «Господи, – подумала Нина, – неужели плохо привязанный? Но мне этого не надо, не надо, не надо».

Пулей выскочила из магазина.

Вздохнула, засмеялась и повторила: этого не надо.

Соседка оставила в кухне бюллетень по обмену жилой площади. «Совсем спятила», – подумала тетка Куня. У соседки, как и у нее, была восьмиметровка. Только Кунина комната смотрела во двор, на церковь, а соседкина – на реку. Всю жизнь преимущество было у Куни – теплее. Не так дует. Теперь, оказывается, в цене – пейзаж за окном. Так сказала соседка.

И старая дура (Кунино определение) стала играть в обмен.