Голубое и черное   ::   Панов Николай

Аннотация: Цикл повестей «Орлы капитана Людова» посвящен приключениям и подвигам разведчиков-североморцев.

Действие повести «Голубое и черное» начинается в наше время, в нью-йоркском порту и перебрасывается в сопки Заполярья, в суровую действительность первых месяцев Великой Отечественной войны. Напряженный, полный необычайных событий сюжет построен на раскрытии тайны гибели американского судна «Бьюти оф Чикаго», шедшего из США к советским берегам и потерпевшего крушение в океане.

---------------------------------------------

Николай ПАНОВ

ГОЛУБОЕ И ЧЕРНОЕ



Опять под палубой кают

Басы турбинные поют.

Мы с якоря готовы сняться

И выйти в море без огней…

Опять в тиши московских дней

Мне битвы северные снятся.

Опять среди полярных скал

Я путь к землянкам отыскал.

Кругом десантники теснятся…

Звучит матросский разговор…

Опять вдали от волн и гор

Мне сопки северные снятся.

Я прочитал впервые там

Разведчикам и морякам

Наброски "Боцмана с «Тумана»,

Вдыхая волн летящих пыль,

Вплетая выдумку и быль

В ткань авантюрного романа.

Такую вещь создать хотел,

Чтоб отблески геройских дел,

Как солнце в соляном кристалле,

На диких скалах отпылав,

В хитросплетенье этих глав

Правдивой жизнью заблистали,

Чтоб тот, кого ввести я смог

В мир странных встреч,

Больших тревог,

В мир приключений этой книги,

Увидел наяву, как я,

Необычайные края

В незабываемые миги.

Героям Севера — привет!

Привет друзьям военных лет!

Пускай, романтикой овеяв,

С читателем заговорят

Медведев, и его отряд,

И боцман-следопыт Агеев.

Из дали пламенных годин

Кувардин, Людов, Бородин

Глядят неутомимы, зорки —

Те, кто за счастье вел бои,

Кто окрылял мечты мои

В Москве, В Атлантике, В Нью-Йорке…

Оттуда, где гремят моря,

Наречьем флагов говоря,

Звучат шаги, тверды и вески:

Покинув корабельный борт,

Идет на подвиг, прям и горд,

Морской орел — моряк советский.



Глава первая

ЧЕЛОВЕК, КОТОРОМУ ПОВЕЗЛО

Существует мнение — родилось оно в давние времена, — что любой океанский порт — это сравнительно небольшой участок суши, защищенный от волн, ограниченный линией причалов. Там качаются на голубом ветреном фоне трубы и паруса кораблей, там пахнет солоноватой влагой и в лица тех, кто выходит на пристань, летят брызги перемешанной с ветром воды.

Нью-йоркский порт — одно из наиболее убедительных опровержений этой романтической, устарелой картины. Разумеется, приехав в Соединенные Штаты, я не мог не стремиться побывать в нью-йоркском порту. Но не так-то просто оказалось добраться до его гигантских водных излучин, до могучего устья Гудзона, белесый отблеск которого увидел я издали, со стадвухэтажной вершины Эмпайр-Билдинг — этого самого высокого в мире здания…

Я шел по гулким улицам портового района, стиснутым стеклянными гранями небоскребов. Я проходил за кварталом квартал, стремясь поскорее достигнуть пирсов, увидеть белые многоярусные суда, вдохнуть ароматы дальних странствий— сложный, чарующий запах смоляных канатов, ящиков экзотических фруктов, мешков с кофе и бобами какао. Это запомнилось из описаний нью-йоркского порта каким-то восторженным репортером.

Но здесь пахло лишь раскаленным асфальтом и гонимой сухим ветром угольной пылью. Бесконечно тянулись одноэтажные и двухэтажные прямоугольники складов, тончали над ними решетчатые руки кранов и разгрузочных стрел. И чем-то противоестественным казались бетонные подвесные мосты, которые взлетают здесь не над водой, а над переплетенными глубоко внизу жилами железнодорожных путей.

Меня мучала жажда.