Голубой ангел   ::   Проуз Франсин

Она говорит, что этот новый кавалер пригласил ее к себе в заведение и обещал угостить их фирменным блюдом – полентой с грибами («Ты же терпеть не можешь грибы», – говорит герой, и это лучшая фраза в рассказе) и мясом на углях.

– Сделай этого парня более жестоким, – предлагает Мег. – В пиццерии есть официантка? Пусть он ей нагрубит. И когда придет домой…

Свенсон бросает взгляд на Дэнни: у того вид слегка отупевший – как у каждого, чью работу обсуждают, тем более что по давней садистской традиции им в беседу вступать запрещено. Дэнни и вправду тот самый мальчик из рассказа. И официантке он никогда не нахамит.

– Таким вот мы представляем себе героя? – Свенсон кидает тонущему Дэнни соломинку. – Мелким пакостником? Или же…

– Послушайте! – перебивает его Нэнси. – А что… а что, если его подружка закажет себе в пиццерии курицу? Нет, лучше так: пусть тот, другой, закажет ей не мясо, а курицу! И когда мальчишка возвращается домой, когда… делает, это… с курицей, он по сути мстит и девчонке и тому взрослому парню…

– О, самое оно! – одобряет Карлос Остапчек.

– Так держать, подруга! – кричит Макиша.

– Интересно, – говорит Клэрис.

Остальные бурно выражают свое восхищение. Дэнни усмехается и бросает взгляд на Нэнси, которая улыбается ему в ответ. Дэнни уверен, что написал рассказ, который надо только чуточку доработать, и тогда его истинная сущность – творение гения – проявится. Ему не терпится отправиться к себе в комнату и занести все в компьютер.

Свенсон считает, что это убогая идея. Банальная, искусственная, схематичная. Дерьмо на уровне школы имени О. Генри. Ну кто заказывает в закусочной курицу, кто насилует куриные тушки лишь потому, что счастливый соперник работает в ресторане, где их подают? Хуже нет, чем когда весь класс настаивает на каких-нибудь губительных «поправках». В таких случаях Свенсон либо хранит гробовое молчание, либо берет на себя роль сноба и выпендрежника, который рад все испортить. Ну и что, что он преподаватель! Да кого интересует его идиотское мнение? «Все с этим согласны?» Ради бога, хоть кто-нибудь скажите же «нет»!

– По-моему, от всего этого несет дерьмом, – вступает высокий звонкий голос, и все оборачиваются на Анджелу Арго.

Анджела Арго после того, как в самом начале семестра все они, впервые войдя в класс, смущенно назвали свои имена, рта не раскрывала. Тощая и бледная девушка с ярко-оранжевыми и изумрудно-зелеными прядями в рыжих волосах, лицо тонкое, с острыми чертами, проколоты и уши, и губы, и брови; носит (несмотря на жару) черную кожаную косуху и полный арсенал браслетов, ошейников и цепей.

Свенсон побаивается тихонь. Одному Господу известно, что у них на уме. Но Анджела-металлистка превзошла всех. Никогда ни слова не проронит, только убийственно пожмет плечами или вздохнет красноречиво, вот и весь комментарий, но ее присутствие – как блеск фейерверка, полыхающего прямо посреди класса. Свенсон старается на нее не глядеть – из-за пирсинга. Сейчас она сидит и постукивает шипованным браслетом о стол.

– Анджела, вы хотите сказать, что, если переписать рассказ именно так, получится… дерьмо? – спрашивает Свенсон рефлексивно-иронично и рефлексивно-печально. Вдруг Анджела решит, что он ее передразнивает, и снова замкнется в молчании?

– Еще какое! – говорит Анджела.

В то же мгновение они чувствуют сейсмические толчки, у всех закладывает уши – это предупреждение, что через несколько секунд загудят колокола. Юстонские колокола расположены в куполе, как раз у них над головой. Беседа прерывается. Попробовали бы те преподаватели, которые так мечтают заполучить эту аудиторию и которые обычно слышат сладкий перезвон издалека, помучиться так каждую неделю.

Студенты машинально сверяют часы, после чего обращают робкие взоры на Свенсона, ждут указаний учителя, которого только что перебили эти бронзовые перезвоны.