Горечь испытаний   ::   Бенюх Олесь

---------------------------------------------

Бенюх Олесь

Горечь испытаний



Олесь Бенюх

Горечь испытаний

Глава пятнадцатая БРАТ, СЕСТРА

Гарлем надвигался постепенно. Сначала чуть неказистее стал вид домов. Во дворах и на балконах появились веревки с висевшим на них бельем. Потом заметно грязнее стали тротуары. Повсюду валялись обрывки газет, пустые пакеты, банки из-под пива и битые бутылки. Наконец, изменился самый воздух. В нем теперь густо висели запахи гнилых фруктов, несвежего варева, плесени. Раджан шел медленно, словно задумавшись, на самом же деле чутко улавливал все. что происходило вокруг. Над улицей стоял детский плач, крики и свист подростков, ругань взрослых. Уличные торговцы, разложив свой нехитрый товар на лотках, а то и прямо на тротуаре, азартно его расхваливали. "А вот зонтики из Гонконга, зажигалки из Сингапура! А вот трусики и лифчики из Сеула!" - горластые зазывалы хватали прохожих за рукав, истово торговались. Парень уговаривал молоденькую женщину, норовил тискать маленькую грудь. Женщина увертывалась. На тротуаре, сложив ноги по-турецки, сидел старик. закрыв глаза, он раскачивался и пел что-то заунывное.

За Раджаном уже довольно долго неотступно следовал какой-то мужчина. Раджан обернулся раз-другой, чтобы разглядеть преследователя. Тот ухмылялся, строил рожи, закатывал глаза. Невысокого росточка, худенький, с шарообразной прической, он был лет сорока пяти. Лицо гладкое, без единой морщины, усики жиденькие, но черные, как и шевелюра - без проседи. И лишь глаза - усталые, мутноватые, постоянно настороже - выдавали человека в летах. Но эти глаза надо было рассмотреть, чтобы определить более менее верно возраст их владельца. А он их прятал, вольно или невольно, отводил в сторону.

У очередного перекрестка Раджан остановился.

- Эй, человек, - услышал он за своей спиной веселый ба ритон. Раджан пошел дальше, не оборачиваясь. И через несколько шагов увидел шарообразную прическу чуть впереди своего левого плеча.

- Для полноты и глубины, ха-ха, бездонной глубины счастья вам ведь нужен не кто другой, а именно я. - Веселый Растрепа, ха-ха! Понял, человек?

Раджан внимательнее, чем прежде, взглянул на парня:

- Веселый растрепа, говоришь? Ну что ж, веди к самому бездонному счастью. Именно оно мне сейчас и надобно.

В последнем письме Маяка, которое Раджан получил полмесяца назад, главный редактор "Индепендент геральд" писал: "В Индии, да и во всем мире, само понятие "американский негр" ассоциируется с предельной нищетой, бесправием, забитым, а потому ущербным интеллектом. Между тем хорошо известно, что в Америке имеется не один, не два и не десять черных миллионеров. Вот было бы славно получить от Вас очерк или серию очерков об одном из таких процветающих черных. Кроме всего иного, подобный материал мог бы объективно показать, что черные именно в Соединенных Штатах могут обладать совсем не ущербным интеллектом, а вовсе напротив, добиться многого в условиях смертельной схватки характеров, методов, мозгов. У нас здесь сейчас вся общественность взбудоражена последним инцидентом с нашим танцевальным ансамблем "Волшебный лотос". Вы, конечно же, читали в тамошних газетах, что их отказались разместить в гостинице в Далласе из-за цвета кожи и что в знак протеста они прервали турне по США и вернулись домой. так что любому слову от нашего собственного корреспондента в Нью-Йорке, особенно сейчас, будет гарантирован чрезвычайно повышенный интерес...".

Раджан связался со знакомыми журналистами. белые говорили, что они, конечно же, слышали о черных богачах. Но ни контактов с ними, ни даже отдаленных подходов к ним, увы, не имеют. "Увы" говорилось лишь потому, что их собеседник сам был цветным.