Город Анатоль   ::   Келлерман Бернгард

Это была лишь одна из проделок Янко; он мог рассказывать часами. Следует признаться, что порой он не мог совладать со своей фантазией и немного увлекался. В своих рассказах изображал себя более остроумным, дерзким, более находчивым, чем он был на самом деле. Он сам признавался, что зачастую немножко привирает.

— А не сказать ли нам Ксаверу, чтоб он еще раз подал цыплят? Как ты думаешь?.. Ксавер!..

Ну вот, а теперь он пытается ужиться в этой дыре. Да, провиденье явно благоволит к Янко: он завел себе восхитительную подружку! Очаровательную, влюбленную, страстную. Заходит он недавно в маленькую лавчонку, — без всякой задней мысли, просто чтобы купить кусок мыла, — и вдруг видит: за прилавком стоит она, — стройная, изящная, хорошенькая, как видно, немножко недалекая, но глаза, глаза! Как у газели, право.

— И теперь плутовка по ночам вылезает в окно, чтобы прийти ко мне, а ей нет еще и семнадцати лет. Я должен ее тебе показать. Вот увидишь! Если захочешь, я, может быть, даже уступлю ее тебе. Ты знаешь, я люблю тебя. Ах, боже мой, сколько мне нужно тебе рассказать! Но как хорошо, что ты опять здесь! — воскликнул Янко с радостной улыбкой. — Наконец-то хоть одна живая душа! Знаешь ли ты, что за люди здесь живут? Не люди, а какие-то скоты. Знаешь ли ты, как меня здесь мучило, сжигало желание поговорить с настоящим человеком? Надеюсь, ты на этот раз подольше поживешь здесь? Не так ли?

Жак медлил с ответом.

— Я еще не решил окончательно, — сказал он задумчиво. — Может быть, проживу несколько месяцев. — Янко перестал жевать и посмотрел на него недоверчиво. — А может быть, даже дольше. У меня на этот раз дела в нашем городе. Но всё это пока еще не выяснено.

— Дела в Анатоле? — у Янко отвалилась челюсть. Он даже как будто немного испугался. — Да ты в уме, Жак?

— Да, дела, — повторил Жак, улыбаясь. — И, может быть, даже очень значительные и необычные дела, — прибавил он, напустив на себя важности и понизив голос. — Тебе я могу это сказать, Янко, но ты пока не рассказывай никому. Дело вот в чем, — но только пусть это будет между нами: я сделал одно изобретение, или, скорее, открытие…

Янко слушал с вытаращенными глазами. Он снова глядел на Жака с нежным обожанием:

— Изобретение, вот как? Я всегда знал, что ты когда-нибудь удивишь мир, Жак. Весь мир! Но какое же это изобретение, скажи? Можно узнать?

Но Жак покачал головой и выпустил дым в воздух. Об этом ему пока не хочется говорить, даже с ним, Янко. Нет, это преждевременно. Он уже сказал, что всё это еще не решено. — Нужны некоторые исследования, Янко, хотя я лично — слушай, что я тебе скажу, — твердо уверен в успехе дела.

Всё это звучало весьма таинственно. Голос Жака был спокоен и тверд. Янко показалось, что Жак вдруг сделался старше на несколько лет. В его голосе звучали совершенно новые, уверенные нотки. Интересно, где Жак научился так разговаривать? Должно быть, в Берлине и Париже, когда он излагал свои мысли тамошним дельцам.

Жак вдруг задумался.

— Один вопрос, — обратился он к Янко, резко повернувшись в его сторону, — раз уж мы коснулись этой темы. Как обстоят у тебя дела? Есть у тебя деньги, Янко?

— Деньги! — Янко остолбенел от удивления.

— Я хочу сказать, не при деньгах ли ты теперь? Мне нужны деньги для дела, о котором я тебе сейчас намекнул. Тысяч двадцать меня бы вполне устроили.

— Двадцать тысяч крон. Ничего себе! — Янко всплеснул руками и залился таким громким, раскатистым смехом, что Ксавер с любопытством просунул свою рыжую голову в дверь.

Жак тотчас же встал и не спеша подошел к двери.

— Не хватало только, чтобы этот бездельник нас подслушивал. — Жак выглянул в столовую.