Городок Окуров :: Горький Максим
Страница: 49 из 51 | |||
| ||||||||||||||
| ||||||||||||||
КАТЕГОРИИ КНИГПОСЛЕДНИЕ ОТЗЫВЫ О КНИГАХМихаил (19.04.2017 - 06:11:11) Антихрист666 (18.04.2017 - 21:05:58) Ладно, теперь поспешили вы... (18.04.2017 - 20:50:34) Роман (18.04.2017 - 18:12:26) АНДРЕЙ (18.04.2017 - 16:42:55) СЛУЧАЙНОЕ ПРОИЗВЕДЕНИЕТо была не любовь. 15.07.10 - 05:17 Хотите чтобы ваше произведение или ваш любимый стишок появились здесь? добавьте его! |
- Вот она - свобода! Разбойник, а и то понял! Во! Во-от она, русская совесть, ага-а!
Вавила немножко испугался и заиграл с жаром, с тоской и отчаянием. - Верно - убил я! Убежал разве? Нету! Судите - вот я! Кого я убил? Ему снова захлестнуло язык, сжало горло, он схватился руками за грудь и несколько страшных секунд молчал, не зная, что сказать. Вокруг глухо бормотали: - Кается! - От души, видать! - Простой народ - он завсегда бога помнит! А эти разные образованные они вон, слышь, и над богом издеваются... - Ну всё-таки убийство ежели... - Кого я убил? - крикнул Вавила. - Выученика Тиунова, кривого смутьяна... Он сам удивился своим словам и снова на секунду замолчал, но тотчас понял выгоду неожиданной обмолвки, обрадовался и вспыхнул ещё ярче. - За что я его? За поганые его стихи, ей-богу, братцы! За богохульство! Я знаю - это кривой его выучил, фальшивый монетчик! Не стерпело сердце обиды богу, ну, ударил я Симку, единожды всего, братцы! Такая рука, - я ничего не скрываю, - такая сила дана мне от господа! И тоже - где убил! У распутной девки! Там ли хорошему человеку место? Мещане угрюмо смотрели на него, а Кулугуров убедительно говорил, покрывая крики Вавилы: - Мы в этом не судьи, нас эти дела разбойные не касаются! А что он против свободы - это мы можем принять! - Нет, кривой-то, а? - злобно воскликнул кто-то. - Везде! - Смутьянишка, дьявол! - Старушку бы эту Зиновею - и женщину с ней - тоже бы заставить, пусть расскажут про антихристовы затеи эти... Чей-то тревожный голос крикнул: - Глядите-тка, сколько их к собору прёт! Сомнут они нас, ей же богу! Братцы! - И мы туда! - загремел Кулугуров. - Али мы не граждане в своём городе? И ежели все нас покинули без защиты, как быть? Биться? Вавил, айда с нами, скажи-ка им там всё это, насчёт свободы, ну-ка! Он засучил рукава пиджака по локоть и сразу несколькими толчками сбил, соединил всех в плотную, тяжёлую кучу. Бурмистрова схватили сзади под руки и повели, внушая ему: - Ты - прямо говори... - Не бойсь, поддержим! - Полиции нет... - Мы тебе защиту дадим... - Насчёт кривого-то хорошенько!.. Вавила точно на крыльях летел впереди всех, умилённый и восторженный; люди крепко обняли своими телами его тело, похлопывали его по плечам, щупали крепость рук, кто-то даже поцеловал его и слезливо шепнул в ухо: - На пропятие идёшь, эхх! - Пустите! - говорил Вавила, встряхивая плечами. Малосильное мещанство осыпалось с него, точно лист с дерева, и похваливало: - Ну, и здоров же! И снова прилеплялось к возбуждённому, потному телу. Бурмистров понял свою роль и, размахивая голыми руками, орал: - Я их открою! Всех! Он никогда ещё не чувствовал себя героем так полно и сильно. Оглядывал горящими глазами лица людей, уже влюблённых в него, поклонявшихся ему, и где-то в груди у него радостно сверкала жгучая мысль: "Вот она, свобода! Вот она!" Клином врезались в толпу людей на площади и, расталкивая их, быстро шли к паперти собора. Их было не более полсотни, но они знали, чего хотят, и толпа расступалась перед ними. - Гляди! - сказали Бурмистрову. - Вон они! На паперти, между колонн, точно пряталась кучка людей, и кто-то из них, размахивая белым лоскутком, кричал непонятные, неясные слова. Сквозь гул толпы доносились знакомые окрики Стрельцова, Ключникова, Зосимы... "Наши здесь!" - подумал Вавила, улыбаясь пьяной улыбкой; ему представилось, как сейчас слобожане хорошо увидят его. Он вскочил на паперть, широко размахнул руками, отбрасывая людей в стороны, обернулся к площади и закричал во всю грудь: - Православные! Все вы... собрались... и вот я говорю, я! Я! Встречу ему хлынул густой, непонятный гул. Вавила всей кожей своего тела почувствовал, что шум этот враждебен ему, отрицает его. Площадь была вымощена человеческими лицами, земля точно ожила, колебалась и смотрела на человека тысячами очей. |
ИНТЕРЕСНОЕ О ЛИТЕРАТУРЕ
ТОП 20 КНИГ
ТОП 20 АВТОРОВ
| ||||||||||||
|