Городские цветы (Конец водной феерии)   ::   Попов Валерий

- И куда же мы плывем - не пойму? - говорил он, поглядывая на нас и сияя. - Куда ж это путь держим - не возьму в толк!

Я лишь робко догадывался, боялся надеяться. Прошли под Харламовым... Давным-давно, кажется, мы плавали тут. И - ничего не изменилось - та же идиллия. Бурлаки, оставленные тут нами, все так же блаженствовали, валяясь в толстом тополином пуху.

- Куда ж мы это плывем - не пойму! - торжествовал Коля-Толя.

"Неужели - к его родителям?" - думал я. И сейчас разыграется одна из вечных мистерий: возвращение блудного сына под отчий кров? Возвращение - со свитой подвижников, что помогла ему пройти испытания, сохранить себя! Встретят! И заколют, как положено, тельца? И мы наконец отдохнем. И главное - Федя с Людой... найдется же для них закуток покоя? А?

- Куда же плывем-то мы? - ликовал Коля-Толя.

Возвращается счастье? Мы переглянулись с Никитой: где только наш Игорек, кок и стюард, он же - наш избалованный Орфей? Его тонкий вкус придавал нашему плаванию добавочную прелесть... Увы! Унесся в тучи в поисках своего летучего пальто, в котором жила теперь его душа, как у Кащея в яйце... Увы! Неизбежные, невозвратимые потери! "И млат водяной (Никита), и уродливый скат (он), и ужас морей - однозуб (я)" - так воспевал он, вслед за поэтом Василием Жуковским, наш экипаж. Где он, наш уродливый скат?

- Вон он! - заорал вдруг Никита.

Это невозможно! На газоне за оградой лежал Игорек, в своем добротном, кожаном, отлично отреставрированном пальто! Изловил его все-таки! И не жарко теперь? Спал он, во всяком случае, умиротворенно. На газоне на коленях перед ним стояли два молодых милиционера. Смеясь, они срывали с газона белые одуванчики и, смеясь, сдували пушинки Игорьку на лицо. Какая неожиданная нежность!

- Нет, не просыпается, - шептались они.

...Потом этот случай с одуванчиками я вставил в пять, минимум, рассказов! Неправильно сказал Топчий, что я не там сюжеты ищу!

Игорек, бережно перегруженный нами на борт, однако, проснулся и глядел на нас презрительно, недоуменно, типа: где я? Видно - сны были слаще! Ничего, мы еще покажем ему!

- Куда же мы плывем - не пойму! - не переставал торжествовать Коля-Толя.

А вот и наш мыс, выгиб, полуостров, и за деревьями дряхлый дом, где жила раньше Никитина мама, а сейчас встречают нас, опершись на решетку, Коли-Толина мама, Клавдея Петровна, и Алексей, если не ошибаюсь, Иваныч.

- Явились? - строгий взгляд бати из-под очков.

Похоже, некоторая напряженность?

- И-и-и, род-ныи вы мои-и! - запела Клавдея Петровна и всех нас спасла.

За время, что мы здесь не были, расцвел пень, выпустив пук алых розг.

В прохладной подвальной квартире, куда нас привели Толи-Колины предки, мы вздрогнули. Толя-Коля! Николай-второй. Брат-близнец, освобожденный нами же из узилища! Смотрел на нас неласково. Как более блудный сын опередил брата и, видно, уже слопал жирного тельца... Уходим?

- И-и-и! Родныи вы мои-и!

Причитаний, во всяком случае, нам хватит с избытком. А там поглядим!

- Ну что? Много наторговал? - стал цепляться батя к нашему другу. - Так угощай гостей!

Напряженная ситуация. Я мог бы сказать, что Коля-Толя, безусловно, наторговал кое-что... но все это ушло на нас, на наше спасение. Мы переглянулись с Федей. Он крякнул. Кто ж нам поверит, глядя на нас? Рванина рваниной!

Вдруг подул легкий ветерок, и откуда-то сверху, с макушки тополя с отпиленными ветками, что-то полетело... розовое... зеленое... Листья? Летели зигзагами, но уж больно заковыристыми... влетели в окно... Деньги! Вместе с мухами, однако, вернулись к нам!

Родители восхищенно переглядывались: добытчик! - а Коля-Толя, главный казначей лосиной ноги, наоборот, вел себя хмуро: деловито сгреб деньги, вместе с мухами сунул за пазуху. Помедлив, как оно и положено, вынул одну ассигнацию, протянул отцу.