Господин Ре-Диез и госпожа Ми-Бемоль   ::   Верн Жюль Габриэль

А органист, взлохматив шевелюру, продолжал:

– И если мне удастся выполнить то, что я задумал с вашим органом, то его нельзя будет сравнить ни с органом собора святого Александра в Бергамо, ни с органом собора святого Павла в Лондоне, ни с органами Фрисбурга, Гаарлема, Амстердама, Франкфурта, Вейгарте-на, ни с теми, что стоят в соборе Парижской Богоматери, в церквах Мадлен, Сен-Рош, Сен-Де-ни и Бовэ.

Он говорил об этом вдохновенно, сопровождая свои слова изящно округлыми жестами рук. Нет сомнения, он мог бы испугать кого угодно, только не кюре, ведь тот с помощью нескольких латинских слов способен уничтожить самого дьявола.

К счастью, зазвучали колокола к вечерне, и мэтр Эффаран взял свою украшенную пером шляпу, почтительно раскланялся и пошел к своему помощнику, который ждал его на площади. Как только он вышел, старой служанке почудилось, что запахло серой. На самом деле это пахло от печки.



VI

Само собой разумеется, с этого дня только и речи было об этом событии, взбудоражившем весь городок. Великий музыкант по имени Эффаран, он же великий изобретатель, взялся украсить наш орган регистром детского голоса. И тогда на рождество после пастухов и волхвов, которым аккомпанируют низкие регистры органа, раздадутся чистые звонкие голоса ангелов, кружащихся над младенцем Иисусом и Марией.

Ремонт органа начался на следующий же день; мэтр Эффаран со своим помощником принялись за дело. На переменках мы с приятелями бегали в церковь посмотреть. Нам разрешали подняться на хоры при условии, что мы не будем мешать. Весь корпус органа был открыт и возвращен к первозданному состоянию. Орган – это не что иное, как флейта Пана, [8] наделенная специальным деревянным устройством, мехами и регистрами, иначе говоря, приспособлениями, регулирующими доступ воздуха в трубы. Орган Кальфермата насчитывал 24 регистра, 4 клавиатуры с 54 клавишами, а также педальную двухоктавную клавиатуру. Каким дремучим казался нам этот лес деревянных и металлических труб! В нем легко было заблудиться! А какие странные слова слетали с уст мэтра Эффарана: кромхорн, бомбарда, престант, назард! [9] Подумать только, ведь в нем были шестнадцатифутовые регистры из дерева и тридцатидвухфуто-вые из металла! В его трубах могла бы разместиться вся школа во главе с господином Вальрюгисом! С изумлением, граничащим с ужасом, разглядывали мы беспорядочное нагромождение труб.

– Анри, – говорит Хокт, осмеливаясь взглянуть вниз, – это похоже на паровую машину…

– Нет, скорее на артиллерийскую батарею, – возражал Фарина, – это пушки, а их жерла выбрасывают ядра музыки.

Я никак не мог придумать сравнения, но, когда представлял себе порывы ветра, которые вырывались из этих огромных труб, меня охватывала дрожь, и я не мог унять ее даже несколько часов спустя.

Мэтр Эффаран невозмутимо трудился среди всей этой сумятицы. На самом деле орган Кальфермата был в достаточно хорошем состоянии и требовал лишь незначительного ремонта, скорее чистки от многолетней пыли. Труднее было установить регистр детского голоса. Это приспособление, заключенное в коробку, состояло из набора хрустальных флейт, откуда должны были литься волшебные звуки. Мэтр Эффараи – прекрасный органный мастер и не менее искусный органист – надеялся, что наконец преуспеет там, где прежде его подстерегали неудачи. Однако я заметил, что действовал он наугад, ощупью, пробуя то так, то эдак, и когда не получалось, он испускал крики, словно разъяренный попугай, которого дразнит хозяйка.

Брр… От этих криков я дрожал всем телом и чувствовал, как на голове дыбом встают наэлектризованные волосы. Да, то, что я видел в церкви, производило на меня неизгладимое впечатление. Содержимое гигантского органа напоминало мне огромное животное со вспоротым брюхом и лежащими отдельно внутренностями и чрезвычайно волновало мое воображение. Я грезил об этом во сне и наяву, я непрестанно об этом думал.