Графиня дЭскарбаньяс   ::   Мольер Жан-Батист

Вражда родителей не может воспрепятствовать нашим свиданиям так почему бы нам не проводить это время как можно лучше? Для чего вы заставляете меня терять на глупое притворство те минуты, которые я провожу подле вас?

Жюли. Чтобы скрывать нашу любовь. К тому же, по правде сказать, это притворство, эта комедия доставляет мне большое удовольствие, - я даже не знаю, больше ли меня позабавит то представление, которое вы сегодня устраиваете. Нашу графиню д'Эскарбаньяс с ее помешательством на знатности отлично можно было бы вывести на сцене. Побыв немного в Париже, она вернулась в Ангулем уже окончательно помешанной. После того как она понюхала придворного воздуха, ее чудачества стали еще очаровательнее, а ее глупость день ото дня распускается все более пышным цветом.

Виконт. Да, но вы не думаете о том, что эта развлекающая вас игра терзает мое сердце. Когда душа пылает страстью, долго притворяться нельзя. Это жестоко, прелестная Жюли: своей забавой вы отнимаете у моей любви время, которое ей бы хотелось употребить на то, чтобы излить вам свой пламень. Сегодня ночью я сочинил по этому поводу стихи и сейчас, не дожидаясь вашей просьбы, прочту их вам, ибо жажда читать другим свои произведения - это порок, неразлучный со званием поэта.

О, ты чрезмерно длишь, Ирида, казнь мою!

Как видите, вместо "Жюли" я поставил имя "Ирида".

О, ты чрезмерно длишь, Ирида, казнь мою!

Твоих желаний раб, в душе на них пеняю

За то, что должен я молчать, когда люблю,

И о любви твердить, когда любви не знаю.

Ужели зрелищем моих притворных мук

Я веселю твой взор, столь искренно любимый?

Доныне я страдал, лишь красотой томимый,

Для прихоти твоей страдать твой должен друг.

Нет, не по силам мне мучение двойное!

Молчанье жгучее, признанье ледяное

Огнем и холодом равно терзают грудь.

Любовь царит в душе, и ложь властна над нею,

И если не спасешь меня ты как-нибудь,

От правды я сгорю, от лжи окоченею.

Жюли. Вы изобразили себя тут слишком уж несчастным. Впрочем, господа поэты разрешают себе вольность намеренно лгать и приписывать своим возлюбленным не свойственные им жестокости, чтобы искуснее выразить мысли, какие приходят им в голову. Тем не менее я буду очень рада, если вы подарите мне эти стихи.

Виконт. Довольно того, что я их вам прочел, - на этом следует поставить точку. Быть иногда настолько безумным, чтобы сочинять стихи, - это еще простительно, но показывать их другим - это уже непростительно.

Жюли. Напрасно вы прикрываетесь ложной скромностью. Свет знает, что вы даровиты, так что я не вижу причины, зачем вам скрывать свое дарование.

Виконт. Полноте, сударыня! Будем осторожны: в свете опасно притязать на даровитость. Тут есть опасность показаться смешным - пример некоторых моих друзей меня пугает.

Жюли. Полноте, Клеант! Что бы вы ни говорили, я все-таки вижу, что вам ужасно хочется дать мне эти стихи, и я бы вас огорчила, если бы сделала вид, что не интересуюсь ими.

Виконт. Огорчили? Да что вы! Я не настолько поэт, как вы думаете, и не... Но вот и графиня д'Эскарбаньяс. Чтобы с нею не встретиться, я уйду в другую дверь и сейчас же соберу всей участвующих в представлении, которое я вам обещал.

ЯВЛЕНИЕ II

Графиня, Жюли; Андре и Крике в глубине сцены.

Графиня. Ах, боже мой! Вы одна? Какая жалость! Одна! Если я не ошибаюсь, слуги сказали мне, что здесь виконт...

Жюли. Это правда, виконт приходил, но как только он узнал, что вас нет дома, он сейчас же ушел.

Графиня. Как! Он видел вас?

Жюли. Да.

Графиня. И он с вами не говорил?

Жюли. Нет, графиня. Этим он хотел показать, что всецело очарован вами.

Графиня. Я его пожурю, даю вам слово. Какую бы ни питали ко мне любовь, я желаю, чтобы любящие меня воздавали должное нашему полу.