Гривна Святовита   ::   Белов Александр Константинович

Яровит отчего-то мрачнел, постепенно закрывая свое ослепительное лицо темными ладонями.

Брагода отогнал от себя тревожные мысли и начал мерно раскачиваться в потоках сва. Тело его было сперва вязким и податливым. Потом воин добавил силы, и тело стало упругим, словно ивовый прут.

Обнажившись, борсек пригнул в холодную росистую траву и распластался на ней. Закончив умывание, занялся приготовлением силогона. Утреннее питье взбудоражило, прогнало прочь остатки сна.

Между делом борсек взглядом искал коня. Он всегда отвязывал его на ночь, пуская пастись на лугу, и пегий сразу же приходил, едва только Брагода начинал думать о нем. Так случилось и сейчас: прямо на него бежал его верный конь, мотая гривастой головой.

Увязав дорожную суму, Брагода бросил последний взгляд на свое пристанище: не забыл ли чего? Он уже поднимался в седло, когда издали послышался протяжный голос рога. Кто-то возвещал о себе призывно и настойчиво. Брагода двинул коня навстречу этому зову.

По неезженному лугу через заросли пахнущей медом таволги шел обоз. Брагода явственно различил две подводы. Лошади валили перед собой траву, уминали ее копытами и тяжелыми дощатыми колесами. Обозники его заметили и почему-то стали разъезжаться в стороны.

Развернув коня, чтобы скрыть от посторонних глаз свои приготовления, борсек высвободил лук из узкого походного налучья и перехватил его тетивой. Брагода присудобил оружие под левую руку, после чего смело двинулся навстречу подводам.

— Этот, что ли? — спросил Заруба у сидящего рядом с ним Махони.

Вожак тоже заприметил всадника.

— От солнца заходит, поди ж ты!

А тот, на кого они затеяли охоту, мерно и величественно как бы плыл навстречу, растворяясь в пятне утреннего солнца.

— С лаской примем али как? — во всеуслышание бросил Махоня.

Разбойники молча потянулись за луками.

Брагода пустил издали сразу две стрелы. Первая ушла, а вторая села в бороду возничему на передней подводе. Заруба дернулся всем телом, захрипел и повалился вперед, под колеса. Брагода толкнул пегого в галоп, рассчитывая проскочить, но ушкуйники ударили разом. Припадая к шее коня, борсек понял, что не успел. Стрелы разбойников миновали его, но пегий захрапел и повалился на землю. Как и следовало боевому коню, он валился ровно, словно боялся сбросить со своей спины всадника.

Перехватив в обе руки топор, Брагода оторвался от коня и нырнул в нетронутую таволгу. Кустистые стебли сомкнулись, Брагода уходил, извиваясь всем телом, чтобы не завалить траву и не выдать себя. Ушкуйники уже рассыпались в цепь. У подвод осталось по одному сторожу. Раненый Заруба, едва державшийся на ногах от слабости, придерживал лошадей.

Неожиданно взгляд ушкуйника остановился на неизвестно откуда взявшемся чужаке. Тот спокойно ладил ремни на ногавицах, совсем не замечая Зарубу.

— Эй, ты кто такой?

Брагода обернулся.

— Куда тебя зацепило?

— Под ключицу. — Заруба тронул действующей рукой рану.

— Сюда? — Брагода сунул в рану ушкуйника большой палец.

Заруба присел от боли на подкосившихся ногах. Это и спасло ему жизнь: борсек не стал добивать покалеченного.

Ждать Брагоде надоело. Никто к повозкам не возвращался. Ушкуйники лазали по траве, размахивая во все стороны своими длинными рубилами, и ругались.

— Эко воинство! — Брадора даже не потревожил себе матерого зверя. Подняв топор, он сам шагнул навстречу ушкуйникам.

— Что, никого не нашел? — спросил борсек взмыленного мужика, показавшегося из высокого травостоя.

— Не пойму… куды ж он делси? — мотнул бородой мужик.

— Да вот он я, — сказал Брагода и утопил в спине разбойника топор.

Махоня уже начал смекать, что дело недоброе.