Ибо прежнее прошло (роман о ХХ веке и приключившемся с Россией апокалипсисе)   ::   Гусейнов Рустам

"Что еще за шутки," - подумал Харитон и нахмурился, провожая привидение глазами.

Оно пролетело метрах в десяти от его окна, поднимаясь все выше, и довольно скоро растворилось в ночном небе. Несколько секунд Харитон еще пытался различить его между слабо мерцающих звезд, но затем он опустил голову, потому что взгляд его был привлечен новым явлением. Из-за мраморной могильной плиты в левом купеческом углу кладбища возник вдруг еще один белый предмет - на этот раз куда как больших размеров; предмет этот направился прямиком к нему, и Харитон увидел, что это молодая девушка, одетая в белую ночную сорочку.

Через несколько секунд он разглядел, что и смотрит она именно на него, стоящего за решеткой окна. Волосы у девушки были распущены, губы накрашены ярко-красной помадой. На вид ей было что-нибудь около двадцати, и в лунном серебристом свете выглядела она, в общем, довольно привлекательно. Харитон не без любопытства ждал, пока она подойдет. Кто бы это мог разыгрывать его? И, главное, каким это образом попала она на кладбище? Лицо ее было незнакомо ему, попасть на кладбище можно было только пройдя через здание, а женщин, имеющих доступ в него, было наперечет.

Наконец, она подошла, остановилась в нескольких шагах под окном, и некоторое время они смотрели прямо в глаза друг другу. Харитон отметил про себя, что, несмотря на весь антураж, на покойницу она не слишком похожа. Под сорочкой сверху вниз различим ему был довольно пышный бюст, да и вообще фигура ее вызывала не слишком мистические ассоциации.

- Добрый вечер, - сказал он ей, улыбнувшись.

Она не ответила. Постояв еще несколько времени без движения, она дождалась, покуда музыка в патефоне достигла некой кульминационной ноты, тогда вдруг протянула к Харитону обе руки и произнесла каким-то однако действительно загробным голосом:

- Беспокойно лежится мне, Харитон. Чувствую ясно, как приближается суд. Уже трубят вокруг трубы, уже несутся по небу всадники, и апокалипсис вершится на наших глазах.

И вот тут-то Харитона, наконец, проняло.

Сказав ему то, что хотела, девушка отвернулась и пошла обратно.

- Эй! - закричал ей вслед Харитон, обеими руками схватившись за прутья решетки. - Ты кто такая? А ну-ка стой!

Но она, не оборачиваясь, шла к могиле. Харитон отскочил от окна и метнулся через кабинет к выходу. Из кобуры, висевшей на вешалке, он выхватил наган, отпер и быстро распахнул дверь. Но за дверью оказалась почему-то кромешная темнота. Кто-то потрудился выключить лампочку в коридоре. Харитон замер на пороге, снял наган с предохранителя и, нащупав на стене выключатель, зажег верхний свет у себя в кабинете. В ту же секунду показалось ему, какая-то тень метнулась в полутьме в дальнем конце коридора и скрылась направо за углом его. Харитон почувствовал с неприятностью, что страх закрался-таки в тело к нему. Он оставил открытой дверь кабинета, и, дулом кверху держа наган, шаг за шагом стал продвигаться вдоль стены к повороту. Подойдя к нему, он повременил несколько секунд, перевел дух и, пригнувшись, выскочил за угол, выбросив руку с наганом перед собой.

Но коридор был пуст. Харитон опустил наган и, пройдя к концу его, где находились выключатели, зажег свет. Быстро вернувшись затем к своему кабинету, он запер его, снова прошел через коридор, вышел на черную лестницу, сбежал по ступенькам, отпер дверь и оказался на кладбище.

Музыки больше не было. Отойдя от дома несколько шагов, Харитон обернулся и внимательно осмотрел все окна. Свет горел в двух окнах у Степана Ибрагимовича, в кабинетах у Леонидова, у Тиграняна и в его собственном. Если патефон играл в одном из этих кабинетов, то, по-видимому, у Леонидова.