Идиставизо   ::   Дубов Юлий

Моня молча протянул продавщице свой четвертной, та швырнула купюру в картонную коробку, протянула Моне большой и тяжелый полиэтиленовый пакет с кремлевскими башнями и профилем вождя, шваркнула ему рубль с мелочью и снова рявкнула «сколько», обращаясь уже к следующему в очереди.

Сидя в зале, Моня попытался было рассмотреть, что же такое он купил на все оставшиеся до зарплаты деньги, но пакет с вождем зашуршал так громко и противно, что на Моню обернулись сразу два ряда. Поэтому от изучения содержимого пакета пришлось временно отказаться.

Рассмотрел он его только в электричке, возвращаясь домой. Достались Моне: книга неизвестного автора «Голодание ради здоровья», ярко-красный двухтомник Василия Шукшина, которого Моня не любил, сборник стихов про Байкало-Амурскую магистраль, томик зарубежного детектива с Агатой Кристи, Гарднером и Рексом Стаутом, две книжки из серии «Жизнь замечательных людей», материалы какого-то из предыдущих съездов КПСС, еще что-то и академический, болотного цвета, Тацит. Стихи про магистраль и партийные материалы Моня выложил рядом с собой на скамейку, намереваясь случайно забыть, покосился на детектив, потом решил оставить его до дома и раскрыл наугад Тацита, про которого он много слышал, но читать не доводилось никогда.

Судя по всему, речь шла о том, что римляне в очередной раз ввязались в потасовку, не то завоевывая новые жизненные пространства, не то защищая от варваров захваченное ранее. Моня узнал, что противостоявшие римлянам дикие племена собрались в лесу, посвященном почему-то Геркулесу, и решили напасть на римлян под покровом ночи. Что ж, дело обычное. При этом некие херуски, судя по тексту, довольно неприятные типы, заняли вершины холмов, чтобы обрушиться оттуда на римский авангард. Но когда римляне, учуяв недоброе, остановились и двинули на херусков вспомогательный легион из галлов и германцев, оказалось, что херуски куда-то делись, а вместо них на всех равнинах и опушках лесов появились отборные отряды свирепых варваров, которые не стали ждать, пока галлы и германцы воссоединятся с основными силами, а с диким гиканьем рванулись в атаку.



"Распаленных такими речами и требующих боя воинов они выводят на равнину,



— читал Моня, —



носящую название…"



Что?



«Носящую название Идиставизо».



Потрясение овладело Моней не сразу, и мозг его еще продолжал впитывать информацию — равнина Идиставизо расположена между неизвестной ему рекой Визургием… река была, он набирал из нее воду, чтобы напоить раненого… и холмами… были и холмы, когда они шли, ориентируясь по карте, приходилось все время подниматься и спускаться… равнина имеет неровные очертания, на ней растет высокоствольный лес… да, точно! было очень трудно разглядеть небо, и ветки огромных сосен шумели от ветра… высокоствольный лес с голой землей между деревьями… точно! он хорошо запомнил, что трава там не росла, и дергающиеся ноги расстрелянного сгребали в кучу только хвою и песок…

Идиставизо!

— Вот! — голосом воспитательницы из детского сада сказала Рита. — Что и требовалось доказать! Он ведь раньше этого… как его?

— Тацита.

— Вот именно! Тацита. Он его раньше не читал?

— В глаза не видел, — подтвердил Олег.

— Я про это и говорю. Это значит, что сработало подсознание. Он в прошлой жизни был каким-нибудь… варваром.

— Скорее уж легионером.

— Или легионером, — согласилась Рита. — И во сне к нему вернулась генетическая память. Странно только, что он этот сон не забыл тут же. Обычно такие сны должны сразу забываться.

— Почему? — в один голос спросили Мишка и Олег. Рита округлила глаза и сказала полушепотом:

— Потому что каждую свою последующую жизнь человек должен проживать как бы заново. Он не может помнить, что было в прошлой жизни. Или в прошлых жизнях. Потому что если будет помнить, то пойдет по кругу.