Свой круг   ::   Корецкий Даниил

Оставшись один, я быстро вытащил книжку, плюхнулся в кресло, расслабленно вытянул ноги. "... Мы высаживались на Леду последней сменой. Этот факт не был известен никому на Земле, за исключением узкой группы экспертов, получивших специальный допуск к отчетам, видеозаписям, образцам и другим материалам, собранным нами и двумя первыми экспедициями. Официально планета считалась необитаемой и непригодной для освоения из-за высокого уровня природного радиационного фона..." Что-то отвлекало внимание, я прислушался. Тихий тупой скрежет то пропадал, то появлялся вновь. Жук-древоточец! Я подошел к стене и внимательно осмотрел ровную деревянную поверхность. И точно. Одна дырочка, другая, третья... А сколько ходов уже проделано там, внутри? Дача оказалась больной... Вернулись Валек с Петром. - Никого нет, мы все вокруг обегали. Наверное, он куда-то в другое место шел. - Может быть, конечно, и в другое. Но тропинка ведет прямо к воротам, больше идти по ней некуда... Я сфотографировал все помещения, снял со стены ножны от кортика. Подчиняясь внезапно пришедшей мысли, отлил в пронумерованные флаконы образцы спиртного из экзотических бутылок. Кажется, все, можно дописывать протокол. Когда мы вышли на улицу, солнце уже скрылось за деревьями. Я сделал еще пару снимков - общий вид дачи и подходы к ней. Хотелось есть, а предстоял еще обратный путь до станции, потом ожидание электрички, потом... - А почему вы не ездите на машине? - Мысль Петра работала в том же направлении. - Потому что на ней ездит прокурор, - дал я исчерпывающий ответ и приготовился к следующему вопросу, но его не последовало. Чувствовалось, что ребята устали. Из окна электрички я все время смотрел в левую сторону. Там, за деревьями, любили проводить время Валерий с друзьями, и, видно, отдых удавался на славу, недаром же они называли дачу "Баркентина "Кейф". В названии чувствовалась фантазия, изобретательность, слово "кейф" произносилось правильно, без распространенной ошибки. Грамотные, симпатичные, положительные молодые люди с развитым воображением... И тем не менее один из участников вчерашней вечеринки лежит сейчас на холодном каменном столе морга, а другая заперта в душной камере... Лес расступился, и я увидел знакомое здание на холме. Оно напомнило мне парусник, идущий ко дну.

ЭКИПАЖ БАРКЕНТИНЫ

Тяжелая стальная дверь с лязгом захлопнулась за спиной. Пройдя узкий и глубокий, как колодец, двор, я миновал сводчатую арку и вышел на широкий проспект. Здесь светило солнце, катились по своим маршрутам троллейбусы, проносились автомобили, спешили куда-то прохожие - словом, шла обычная жизнь. Изолятор временного содержания (сокращенно - ИВС) находился в глубине двора, и никто из проходящих мимо людей не подозревал, что в какой-нибудь полусотне метров существует другой мир с круглосуточными электрическими лампочками вместо дневного света, со стенами, выкрашенными унылого цвета масляной краской, с лязгающими замками и спертым, несмотря на вентиляцию, воздухом, пропитанным тяжелой смесью запахов человеческого пота, карболки и чего-то еще - специфическим камерным духом, который невозможно истребить даже ежедневной уборкой. Допрос, можно сказать, не получился. Марина Вершикова дала показания, подписала протокол, но контакта с ней установить не удалось, не удалось поговорить по душам, когда подследственный не просто рассказывает о совершенном, но и проявляет эмоции, отражающие отношение к своим поступкам, когда исподволь, незаметно выявляются мотивы преступления и цели, на достижение которых оно было направлено. Вершикова все время плакала и сквозь слезы рассказывала, что да, она ударила Петренко кортиком, за что - не помнит, так как была пьяна. Убивать не хотела и, как все получилось, сказать не может.