Игоша   ::   Одоевский Владимир Федорович

---------------------------------------------

Одоевский Владимир

Игоша



ВЛАДИМИР ОДОЕВСКИЙ

ИГОША

(Алек. Степ. Хомякову) Я сидел с нянюшкой в детской; на полу разостлан был ковер, на ковре игрушки, а между игрушками - я; вдруг дверь отворилась, а никто не взошел. Я посмотрел, подождал - все нет никого. - Нянюшка! нянюшка! Кто дверь отворил? - Безрукий, безногий дверь отворил, дитятко! Вот безрукий, безногий и запал мне на мысль. - Что за безрукий, безногий такой, нянюшка? - Ну, да так - известно, что,- отвечала нянюшка,безрукий, безногий. Мало мне было нянюшкиных слов, и я, бывало, как дверь ли, окисли отворится - тотчас забегу посмотреть: не тут ли безрукий - и, как он ни увертлив, верно бы мне попался, если бы в то время батюшка не возвратился из города и не привез с собою новых игрушек, которые заставили меня на время позабыть о безруком. Радость! веселье! прыгаю! любуюсь игрушками! А нянюшка ставит да ставит рядком их на столе, покрытом салфеткою, приговаривая: Не ломай, не разбей, помаленьку играй, дитятко . Между тем зазвонили к обеду. Я прибежал в столовую, когда батюшка рассказывал, отчего он так долго не возвращался. Все постромки лопались,- говорил он,- а не постромки, так кучер то и дело что кнут свой теряет; а не то пристяжная ногу зашибет, беда, да и только! Хоть стань на дороге; уж в самом деле я подумал: не от Игоши ли? - От какого Игоши? - спросила его маменька. - Да вот послушай,- на завражке я остановился лошадей покормить; прозяб я и вошел в избу погреться; в избе за столом сидят трое извозчиков, а на столе лежат четыре ложки; вот они хлеб ли режут, лишний ломоть к ложке положат; пирога ли попросят, лишний кусок отрушат. - Кому это вы, верно, товарищу оставляете, добрые молодцы? - спросил я. - Товарищу не товарищу,- отвечали они,- а такому молодцу, который обид не любит. - Да кто же он такой? - спросил я. - Да Игоша, барин. Что за Игоша, вот я их и ну допрашивать. - А вот послушайте, барин,- отвечал мне один из них, - летом у земляка-то родился сынок, такой хворенький, Бог с ним, без ручек, без ножек,- в чем душа; не успели за попом сходить, как он и дух испустил; до обеда не дожил. Вот, делать нечего, поплакали, погоревали, да и предали младенца земле.- Только с той поры все у нас стало не попрежнему... впрочем, Игоша, барин, малый добрый: наших лошадей бережет, гривы им заплетает, к попу под благословенье подходит; но если же ему лишней ложки за столом не положишь или поп лишнего благословенья при отпуске в церкви не даст, то Игоша и пойдет кутить: то у попадьи квашню опрокинет или из горшка горох выбросает; а у нас или у лошадей подкову сломает, или у колокольчика язык вырвет - мало ли что бывает. - И! да я вижу, Игоша-то проказник у вас,- сказал я, - отдайте-ка его мне, и если он хорошо мне послужит, то у меня ему славное житье будет; я ему, пожалуй, и харчевые назначу. Между тем лошади отдохнули, я отогрелся, сел в сани, покатился: не отъехали версты - шлея соскочила, потом постромки оборвались, а наконец оглобля пополам - целых два часа понапрасну потеряли. В самом деле подумаешь, что Игоша ко мне привязался. Так говорил батюшка; я не пропустил ни одного слова. В раздумье пошел я в свою комнату, сел на полу, но игрушки меня не занимали - у меня в голове все вертелся Игоша да Игоша. Вот я смотрю - няня на ту минуту вышла - вдруг дверь отворилась; я по своему обыкновению хотел было вскочить, но невольно присел, когда увидел, что ко мне в комнату вошел, припрыгивая, маленький человечек в крестьянской рубашке, подстриженный в кружок; глаза у него горели, как угольки, и голова на шейке у него беспрестанно вертелась; с самого первого взгляда я заметил в нем что-то странное, посмотрел на него пристальнее и увидел, что у бедняжки не было ни рук, ни ног, а прыгал он всем туловищем.