Ипатия   ::   Маутнер Фриц

Вольф старался воспользоваться моментом. Держа свой меч за клинок, он поднял высоко вверх крестообразную рукоятку, и, взбежав на последнюю ступень, громко закричал:

– Именем нашего общего Спасителя, заклинаю вас отступитесь от вашего намерения! Кровь на руках ваших, а Господь говорит: не убий. Я такой же христианин, как, и вы, и клянусь вам, что эта женщина не заслуживает смерти! Месть Господа поразит вас, если вы преступно…

Снова проскользнул к нему маленький погонщик и шепнул:

– Они в ризнице. Я слышал голоса. Но они не хотят отворять.

– Молодец! Иди к Ипатии. Я ничего больше не знаю. Но у меня достаточно сил. Быть может… Беги во дворец, расскажи, приведи помощь!

Марабу не мог больше держаться в воздухе и тяжело упал к ногам Ипатии.

Тогда отшельники закричали с облегчением, и, дико завывая, подняли оружие.

– Он назарей! – рычали отшельники.

В два прыжка Вольф был около Ипатии.

– Прощай, душа моя принадлежит тебе!

Закрыв глаза, как бы без чувств, прислонилась Ипатия к дубовым дверям храма. Он услышал, как она прошептала его имя, потом снова бросился он вниз навстречу отшельникам. Что-то очутилось рядом с ним. И прежде чем он схватился с врагами, марабу опередил его. Казалось, птица хотела первой принять бой.

Отшельники отхлынули, и сам Исидор спрыгнул вниз. Отчаянно ударяя клювом, птица бросилась вперед, но один! из старцев ударил ее своей дубинкой по голому черепу. Марабу болезненно щелкнул клювом и исчез под ногами отшельников.

– Дьявол поражен во имя Господа!

Тогда Вольф испустил ликующий крик, какого еще ни когда не слышали в Александрии.

– Юух-хух! – пронеслось над толпой, его рука поднялась и опустилась, и Исидор лежал на земле. И рука поднялась и опустилась, и один из старцев упал навзничь. И тогда началась борьба одного с пятьюстами. Окруженный со всех сторон, поражаемый отовсюду, Вольф расчищал место вокруг себя. Всякий, кто приближался к нему на шаг, падал, и под проклятиями раздавался его крик:

– Во имя Иисуса Христа, за Ипатию! Сюда и сюда!

В пылу битвы он не сразу понял, что монахи стали бросать камни над головами сражающихся. Он слышал, как они с грохотом ударялись в церковные двери. Внезапно он задрожал.

– Готово, она упала, ведьма! Победа! Вперед во имя Господа! Смерть назарею! Смерть ведьме!

Дважды описал Вольф своим мечом ужасный круг. После третьего раза он стал задыхаться. Очевидно, его ранили. Теперь он почувствовал это. Кровь текла с его лба. Левому бедру тоже досталось. Он не мог перешагивать через несколько ступеней. Но шаг за шагом стал он подниматься вверх по лестнице, продолжая сыпать удары во все стороны. Кричать он уже был не в состоянии.

Стоя наверху, продолжая отступать, старался он коснуться Ипатии рукой, так как оглянуться Вольф не мог. В это время прекрасная женщина, с зияющей раной на лбу, полулежала у церковных дверей. Алая кровь текла по ее белому платью. И когда отважный защитник, наконец, заметил это, он в последний раз закричал и снова ринулся в толпу отшельников. Рассекая их ряды, добрался он до одного, которого заранее заметил, – до одного, еще державшего в руке камень. Из последних сил Вольф вонзил ему в грудь меч по самую рукоятку. Теперь, когда единственным оружием у него остались кулаки, он вцепился в горло ближайшему из своих противников и через минуту, пронзенный, изрубленный, избитый, упал на землю.

Не заботясь о мертвых и раненых, ринулись отшельники вперед. Только своего умиравшего вождя, Исидора, несли впереди четверо братьев. Последние ряды затянули псалом. Так кровавым потоком дошли убийцы до церковных дверей. Там лежала Ипатия. Едва ли она была еще жива. Но один из благочестивых старцев все-таки вонзил ей нож в сердце.