Тьма чернее ночи   ::   Коннелли Майкл

Ты будешь доедать, или пойдем?

– Еще пару кусков, еще пару вопросов. Хочешь покурить?

– Бросил пару лет назад. Курю только в особых случаях.

– Неужели на Сансете повесили плакат «Ковбой Мальборо стал импотентом»?

– Нет, жена предложила бросить вместе. И мы бросили.

– Жена? Гарри, ты полон сюрпризов.

– Не волнуйся так. Она пришла и ушла. Зато я больше не курю. Не знаю, как она.

Маккалеб только кивнул, чувствуя, что вторгся в чужую личную жизнь. Он вернулся к делу:

– Есть какие-то предположения, кто его убил?

Маккалеб откусывал от сосиски, когда Босх ответил:

– Могу предположить, что он повстречал человека вроде себя. Человека, который где-то переступил черту. Не пойми меня неправильно, я надеюсь, что вы с Джей найдете его. Но пока что этот человек – будь то он или она – не совершил ничего, из-за чего я бы сильно расстроился. Понимаешь, что я имею в виду?

– Забавно, ты сказал «она». Думаешь, убийцей могла быть женщина?

– Я слишком мало знаю. Но, как я сказал, он охотился на женщин. Может быть, одна из них положила этому конец.

Маккалеб просто кивнул, не в силах придумать, о чем бы еще спросить. В любом случае на Босха он особо и не рассчитывал. Связь с ним хотелось восстановить по другой причине.

– Ты вспоминаешь девочку с холма, Гарри?

Он не хотел произносить вслух имя, которое дал ей Босх.

Босх кивнул:

– Она всегда со мной. Как и все остальные.

– Так ничего… никто так и не искал ее?

– Нет. Я еще раз пытался поговорить с Сегеном. Приехал к нему в прошлом году, примерно за неделю до того, как его посадили на электрический стул. Он лишь посмеялся надо мной. Словно знал, что это последнее, в чем он сильнее меня. Так что я встал и, уходя, пожелал ему греться в аду. Представляешь, что он мне ответил? «Я слыхал, это теплое местечко». – Босх покачал головой. – Ублюдок. Я ведь приехал в выходной. Двенадцать часов в машине, и кондиционер не работал.

Он посмотрел прямо на Маккалеба, и тот почувствовал тесную связь с этим человеком.

В кармане лежащей на соседней скамейке ветровки зачирикал телефон. Маккалеб поспешил развернуть куртку, отыскал карман и взял трубку. Это оказалась Брасс Доран.

– У меня есть кое-что для тебя. Не много, но хоть что-то для начала.

– Могу я перезвонить через несколько минут?

– Я в центральном конференц-зале. Мы собираемся устроить «мозговой штурм» по одному делу, и я лидер. Так что освобожусь, наверное, через пару часов, не раньше. Перезвони вечером мне домой, если сейчас…

– Нет, не отключайся.

Он опустил телефон и посмотрел на Босха:

– Важный звонок. Поговорим позже, если что-то всплывет, хорошо?

– Конечно.

Босх встал. Кока-колу он собирался забрать с собой.

– Спасибо, – сказал Маккалеб, протягивая руку. – Удачи на процессе.

– Пожалуй, удача нам понадобится.

Маккалеб смотрел, как он уходит по дорожке, ведущей к зданию суда. Потом снова поднес трубку к уху:

– Брасс?

– Здесь. Итак, ты говорил о совах вообще, верно? Это не особенный вид или порода, верно?

– Верно. Думаю, просто сова вообще.

– Какого она цвета?

– Э-э… в основном коричневая. Спина и крылья.

Он достал из карманов пару сложенных листочков из блокнота и ручку. Оставил недоеденную сосиску и приготовился писать.

– Итак, современная иконография. Сова – символ мудрости и истины, символизирует знание, общую картину в противоположность мелким деталям. Сова видит в темноте. Другими словами, видеть в темноте – значит видеть истину. Она изучает истину, следовательно, получает знания. А от знания идет мудрость. Уловил?

Записывать это Маккалебу не требовалось. Доран говорила очевидные вещи. Но просто чтобы не терять мысль, он записал строчку.

Видеть в темноте = Мудрость.

Потом подчеркнул последнее слово.

– Так, превосходно.