История Пенденниса, его удач и злоключений, его друзей и его злейшего врага   ::   Теккерей Уильям Мейкпис

Примерно в то же время, когда скончалась миссис Пенденнис, в Бате уснула вечным сном еще одна пациентка ее сына: известная своими добродетелями старая леди Понтипул, дочь Реджинальда, двенадцатого графа Бейракрса, а стало быть, двоюродная прабабка нынешнего графа и вдова Джона, второго лорда Понтипула, а также его преподобия Джонаса Уэлса, служителя часовни Армагеддона в Клифтоне. В продолжение последних пяти лет при миледи состояла в компаньонках мисс Элен Тислвуд, дальняя родственница благородного семейства Бейракрсов, упомянутого выше, и дочь лейтенанта королевского флота Р. Тислвуда, убитого в сражении при Копенгагене. Мисс Тислвуд нашла прибежище под кровом леди Понтипул; доктор, навещавший эту последнюю два раза на дню, а то и чаще, не мог не заметить, с какой ангельской добротой и кротостью девушка сносила капризы престарелой своей родственницы; и когда они, сидя в четвертой карете похоронного кортежа, провожали почтенные останки миледи в Батское аббатство, где они ныне и покоятся, он поглядел на ее кроткое бледное личико и положил сделать ей некий вопрос, при мысли о котором пульс его начинал отбивать не менее девяноста ударов в минуту.

Он был старше ее более чем на двадцать лет и никогда не отличался особенной пылкостью. Возможно, была у него в юные годы большая любовь, которую ему пришлось задушить, - возможно, всякую юную любовь следует душить или же топить, как слепых котят; так или иначе, в сорок три года это был сдержанный, спокойный человечек в черных чулках и с лысой головой, и спустя несколько дней после похорон он навестил мисс Тислвуд и, пощупав ей пульс, задержал ее руку в своей и спросил, где она думает жить теперь, когда семейство Понтипул предъявило права на имущество ее покровительницы, и его заколачивают в ящики, и увязывают в корзины, и перекладывают сеном, и укрывают соломой, и замыкают на три замка в обитых зеленым сукном шкатулках для серебра, и увозят на глазах у бедной мисс Элен... Словом, спросил, где она теперь думает жить.

Глаза ее наполнились слезами, и она отвечала, что еще не знает. У нее есть немного денег. Леди Понтипул отказала ей тысячу фунтов; она поселится в каком-нибудь пансионе или в какой-нибудь школе, словом, она еще не знает.

Тогда Пенденнис, глядя в бледное ее лицо и все не выпуская ее холодной ручки, спросил, не согласится ли она переехать к нему в дом? Он старик в сравнении с такой... с такой юной и цветущей девицей как мисс Тислвуд (Пенденнис принадлежал к старой, торжественно-галантной школе джентльменов и аптекарей), но рода достаточно знатного и, как он смеет себе льстить, человек честных правил и доброго нрава. Дела его идут хорошо, день ото дня все лучше. Он один на свете, он нуждается в доброй и верной подруге и почел бы целью всей своей жизни составить ее счастье. Короче, он продекламировал ей небольшую речь, которую сочинил в то утро, лежа в постели, а репетировал и подправлял в карете, по дороге из дома.

Если он в юные годы познал любовь, то, может быть, и она некогда мечтала о лучшей доле, нежели стать женой пожилого низкорослого джентльмена, который имел привычку постукивать себя ногтем по зубам и притворно улыбаться, который был сугубо любезен с дворецким, когда бесшумно поднимался в гостиную, и отменно учтив с горничной девушкой, дожидавшейся у двери в спальню; которого старая ее покровительница вызывала к себе звонком, как слугу, и он являлся на зов с еще большей поспешностью. Может быть, выбор ее пал бы на человека совсем иного рода; но, с другой стороны, она знала, сколь Пенденнис достоин уважения, какой он осмотрительный и честный, каким хорошим был сыном для своей матери и как неустанно о ней заботился. И беседа их кончилась тем, что она, зардевшись румянцем, склонилась перед Пенденнисом в низком-пренизком реверансе и просила позволить ей... обдумать его любезное предложение.

Они поженились в Бате в мертвый сезон, когда в Лондоне сезон был в разгаре.