История с изюмом   ::   Мамедгулузаде Джалил

- Прости меня, Султанага, - сказал Кербалай-Мамед, ка-чая головой, - но ты сам не знаешь, что говоришь. Нет, Султан-ага, ей-богу, нам крышка! Тут уж ничем не поможешь. Нам уже стало ясно, что крестьяне опасаются нас, боятся, что мы проговоримся где-нибудь об их преступлении или сооб-щим властям. Чтобы успокоить их на этот счет, товарищ мой обратился к крестьянам:

- Братья, слава творцу, все здесь присутствующие мусуль-мане и нет среди нас ни одного иноверца. И вы мусульмане, и мы мусульмане, к тому же еще потомки пророка. Мы не имеем никакой возможности уверить вас, кроме как поклясться нашим святым предком и поцеловать его достославную книгу с тем, что до конца нашей жизни мы нигде ни словом не обмолвимся о том, что было сегодня здесь. И если мы нарушим эту клятву, пусть аллах пошлет две тысячи проклятий на весь наш род до семьдесят седьмого колена и пусть в обоих мирах мы будем покрыты вечным позором и пребывать с черным лицом!

Когда товарищ мой кончил говорить,  Бала-Султан сказал:

- Нет, нет, господа! Напрасно вы сомневаетесь. Совершенно не беспокойтесь и ничего плохого не думайте. Мы прекрасно знаем, что вы никогда не сделаете нам ничего худого.

Бала-Султан замолчал; крестьяне безмолвствовали. Через некоторое время один из них обратился к нам:

- Знаем мы вас, господа! Знаем мы и ваших предков. Кто бы вы ни были, сеиды или еще кто, все равно, человеку до-верять нельзя. Три года назад двое сеидов убили на почтовой дороге армянина и вытащили у него из кармана два рубля пятьдесят копеек. Потом в Нахичевани они на чем-то не сош-лись, и вот один из них пошел к начальнику и рассказал, как они убили того армянина. Мы не можем довериться таким, как вы, сеидам и погубить себя. Пожалейте нас! Вы-то не ста-нете кормить наших детей, когда нас сошлют в Сибирь.

Остальные поддержали говорившего и стали кричать, пере-бивая друг друга:

- Нет! Нет! Никогда не доверимся! Ни за что не дове-римся!.'.

Бала-Султан снова заступился за нас и начал уговаривать крестьян:

- Послушайте, не городите чушь! Эти люди не из тех! Они вовсе не такие, как вы думаете. Зачем говорить пустое?!

Но крестьяне не поддавались уговорам и кричали в один голос:

- Ей-богу, Султанага, не может этого быть! Никому на свете нельзя доверять. Что нам какие-то незнакомые иранские сеиды? Нет, Султанага, не годится так!..

Тогда мы принялись умолять   их:

- Помилуйте! В чем мы провинились перед вами? Не со-грешили же мы, что пришли к вам. Ради аллаха, дайте нам уйти спокойно. Клянемся святым нашим предком, что нигде не пророним ни слова о том, что видели.

Тогда крестьяне стали кричать  еще громче:- Нет, нельзя! Не отпустим! Ни с места, не то пристрелим!

Что было дальше, не помню. В памяти сохранилось лишь то, что несколько парней пошептались между собой и начали медленно подступать к нам. Мой товарищ сунул голову в окон-ный проем, разбил стекло вдребезги и выбросился во двор. За ним выпрыгнул из того же окна я и упал прямо на товарища. Послышались крики крестьян:

- Держи их!

Выпрыгнув из окна, я тут же пустился бежать, но товарищ мой, бедняга, сделав несколько шагов, упал, затем встал и, ухватившись за меня, заковылял за мной. Вот так, отбиваясь от деревенских собак, с невероятными мучениями мы выбрались из селения.

Измученные и еле живые, мы кое-как добрались до армян-ского села, переночевали в какой-то заброшенной конюшне и на рассвете, голодные, снова пустились в путь. Поздно вечером добрались до селения Нурджаман. Мы шли очень медленно, потому что у моего товарища была ушиблена нога и очень его мучила. Мы так были напуганы, что мечтали лишь об одном: как бы поскорее попасть к себе домой...

Через пару дней мы перешли Аракс и ступили на иранскую землю.