Из жизни взятое   ::   Коничев Константин Иванович

Аннотация: Имя Константина Ивановича Коничева хорошо известно читателям. Они знакомы с его книгами «Деревенская повесть» и «К северу от Вологды», историко-биографическими повестями о судьбах выдающихся русских людей, связанных с Севером, – «Повесть о Федоте Шубине», «Повесть о Верещагине», «Повесть о Воронихине», сборником очерков «Люди больших дел» и другими произведениями.

В этом году литературная общественность отметила шестидесятилетний юбилей К. И. Коничева. Но он по-прежнему полон творческих сил и замыслов. Юбилейное издание «Из жизни взятое» включает в себя новую повесть К. Коничева «В году тридцатом» и ряд рассказов, которые действительно «взяты из жизни», созданы на автобиографическом материале писателя

---------------------------------------------

Константин Коничев

Из жизни взятое

Cердце остаётся молодым

С Константином Ивановичем Коничевым я познакомился сразу после войны…Передо мной стоял уже немолодой человек, крепко жал руку, откровенно рассматривая меня острыми, с хитринкой глазами. Густо окая, нараспев рассказывал он «о своей вотчине-Вологодчине». То лирически мягко, с роздумью, вспоминал о батрацкой жизни на Устье-Кубенье, о друзьях-писателях двадцатых годов, то сыпал остроумными прибаутками и частушками, которых у него в запасе «под завязку два мешка», то хитроумно, с перчинкой плел рассказ о похождениях в коллективизацию какого-нибудь вологодского Щукаря.

Нелегко представить этого человека в кабинетной обстановке. Слишком подвижен он, слишком неисчерпаема его энергия и жажда всё знать, особенно о родном Севере. Совершенно неожиданно он может появиться в вологодских краях только потому, что кто-то из друзей сообщил: в какой-то лесной деревушке видели какую-то древнюю рукопись, а в другом месте какие-то допотопные монеты. Совсем недавно, кажется, была от него весточка из Ленинграда, а вот уже и он сам, полный впечатлений от встречи с череповецкими металлургами. «По пути», оказывается, заглянул ещё и в Ферапонтов монастырь, чтобы поглядеть на фрески Дионисия. И теперь беседует со своими земляками, читает им свои новые страницы, советуется, выпытывает что-то. А ещё через некоторое время уже идут от него пёстрые открытки откуда-нибудь из Дагомеи ила из Египта, из Греции или Сирии, из Парижа или Праги. И опять ждёт своего хозяина тихая квартирка на Дворцовой набережной в Ленинграде.

На столе писателя – величественная фигура Петра Первого работы Антокольского, модель памятника в Архангельске, кипы писем от друзей, читателей, собратьев по перу; над столом – вологодские пейзажи; в шкафах – книги, рукописные сборники, собрания фольклористов и этнографов. И всё это – о Севере, о прошлом и настоящем родного писателю края, с которым связана вся его жизнь, всё творчество.

Не встретишь теперь на карте Вологодской области маленькой в пятнадцать дворов деревушки Поповской, что была когда-то у самого Устья-Кубенского. В ней 25 февраля 1904 года родился Константин Иванович Коничев, в ней прошли детские годы будущего писателя.

Семья Коничевых жила бедно, перебиваясь с хлеба на воду. Кулаки-барышники да кабатчики-шинкари вконец обобрали и её. Как-то зимой слегла и уже не поднялась хозяйка дома, скромная, забитая нищетой женщина. Муж ещё отчаяннее начал топить горе в вине, и вскоре шестилетний Костя остался круглым сиротой. Сельский сход определил его на воспитание к скряге-опекуну. Тот, скрепя сердце, отвел нахлебника хмурой ненастной осенью в Коровинскую церковно-приходскую школу, а затем посадил его за верстак учиться сапожному ремеслу.