Из жизни взятое   ::   Коничев Константин Иванович

К слову сказать, характерен такой случай. Дело было осенью 1941 года, в один из первых налетов нашей бомбардировочной авиации на Берлин. По радио было сообщено, что из десяти бомбардировщиков один не вернулся на нашу базу.

Наталья Михайловна, как только услышала по радио такую весть, сразу же вслух подумала:

– Не наш ли это Вася не вернулся? Что-то сердце так и кольнуло, как услыхала…

– Ну, не может быть, – успокаивающе заметил Иван Николаевич. – Мало ли сейчас людей летает. Нет, уж это кто-нибудь другой.

С беспокойным чувством провела ту ночь Наталья Михайловна, думая о сыне-лётчике. Она представляла себе множество различных положений, в которых мог оказаться её любимый Вася. То ей думалось, что подбитый самолет вместе с сыном врезался в гущу берлинских домов, то казалось, что Вася спрыгнул с парашютом, попал к немцам в плен и теперь его пытают, издеваются.

А на другой день вечером соседи, встречая Наталью и Ивана, поздравляли их и говорили:

– Слышали по радио добавление к вчерашним известиям?

– Нет, не слышали.

– А ведь там про вашего сынка было сказано, что отставший самолет, пилотируемый летчиком Щелкуновым, подбитый, с одним мотором, благополучно приземлился на своём аэродроме.

Потом об этом случае родители узнали и от самого сына, который в письме подтвердил известия, переданные по радио.

Наталья Михайловна была изумлена: сердце-вещун, оно быстрее радио подсказало ей, что на отставшем самолете был не кто иной, как её сын… Но почему же так? Какая невидимая сила в тот момент потревожила материнское чувство?..

– Это очень просто, и ничего удивительного и неестественного нет, – пояснил в ту пору Наталье Михайловне её муж. – Это и есть так называемая случайность… Если тысячи матерей, имеющих сыновей-летчиков на фронте, слушали эту радиовесть о пропавшем самолете, то, вероятно, каждая из них подумала: «А не мой ли там сынок летал?» Ты, Наталья, одна из тысячи – и только…

Много раз Василий Щелкунов участвовал в налётах на Берлин и другие немецкие города, был ранен, контужен. Лежал в госпитале. Потом снова с другом и земляком-северянином Малыгиным часто в позднюю вечернюю пору на своем бомбардировщике набирал высоту в семь тысяч метров и по ту сторону облаков, оглашая шумом моторов поднебесье, вез Гитлеру «гостинцы».

И в этих далеких героических рейсах с ним всегда незримо было любящее сердце матери.



3. «Иван-чудодей»



…Под вечер с охоты и рыбной ловли вернулся Иван Николаевич, загорелый, усталый. Он поставил на кухне корзину со свежей рыбой, сверху покрытой двумя селезнями, и, обращаясь к жене, сказал весело:

– Михайловна! Навари-ка да поджарь, для тебя ничуть не жаль!.. Да кстати, и прибылых людей подкормим малость…

Спутник Ивана Николаевича вежливо поздоровался с Натальей Михайловной и по просьбе хозяина и хозяйки стал располагаться как дома. Пока он умывался холодной водой и утирал лицо и шею вышитым рукотёрником, в квартиру зашел ещё посетитель и отрекомендовал себя корреспондентом газеты «Речной транспорт», показав при этом аккуратненькую книжечку с фотографией, с печатью и двумя заковыристыми подписями.

– Добро пожаловать, добро пожаловать! Удостоверение не обязательно показывать. Слову верю и сразу вижу прибылого человека. Чем могу быть полезен? – спросил старик Щелкунов вошедшего.

– Добрые люди послали к вам, Иван Николаевич, говорят, вы старый моряк и ветеран Северного речного флота…

– Всё возможно, всё возможно. Сейчас я уже пенсионер, отплавал своё. Однако, что вас заинтересует, могу рассказать. Садитесь – одним гостем больше будет. Михайловна! Пошевеливайся там на кухне, а гостей я занять сумею.