Избранники Небес   ::   Тюдор Элизабет (Гасанова

Мужчина лет тридцати пяти, низкорослый и чрезмерно упитанный, прошел к столику и, придвинув к себе стул, устало рухнул на него. Взгляд его серых глаз утомленно перебегал с предмета на предмет, и не находя в этих поисках удовлетворения своим думам, он стремительно переключал свое внимание на другой объект. Равнодушие окружающих к нему губительно сказывалось на его тщеславии. Грусть и печаль, подобно древесным червям, с наслаждением разъедающим сердцевину молодняка, пожирали его душу. И всему этому была только одна причина - одиночество, то самое чувство, которое вселило в него дикое отвращение ко всему и всем. Оно угнетало и терзало его помутившийся от затворнической жизни разум. Когда-то ловкий и остроумный, привлекательный и молодой смельчак, поклонник городских красавиц, победитель многих турниров и лучший стрелок из ружья в округе ныне превратился в унылого и брезгливого хрыча, молчаливого увальня с застывшей от постоянного недовольства гримасой. Но его неизменная безмолвная иеремиада в то самое знаменательное утро достигла своего апогея.

- Вы сегодня не в духе, Томас? Что-то стряслось?

спросила Энн.

- Нет, ничего особенного. Просто я от всего ус

тал, - задумчиво отозвался посетитель.

- Устали? - женщина рассмеялась. - Вам ли, То

мас Эдвард Браун, уставать? Вы ведь...

- Знаю, знаю, Энн, - жестом руки он остановил

ее речь. - Но все это было так давно... кажется, вся жизнь уже прошла.

- Ну-ну, мистер Браун, не подобает такому доб

рому и порядочному человеку, как вы, жить в таком унынии. Вот возьмите, к примеру, меня. Я весь день в поте лица вкалываю в таверне, лишь бы немного подзаработать на хлеб.

Женщина вышла из-за стойки и подошла к столику, за которым сидел гость. Стройная, гибкая и сговорчивая, она старалась быть приветливой со всеми постояльцами их с мужем небольшой таверны. Ее белокурые волосы были аккуратно собраны и едва виднелись из-под белого чепца. Лицо, сморщившееся от холодных северных ветров и житейских невзгод, все еще не потеряло девичьего румянца, а голубые, чуть потускневшие глаза придавали ей печальный вид.

- Дорогой Томас. Не стоит так отчаиваться, когда

что-то в жизни пойдет не по тому руслу.

- Что-то? - усмехнулся посетитель. - Могу откры

то заявить, что все мои дела неправильно пошли с самого начала. То одно несчастье, то другое бедствие... Не помню, чтобы я жил без проблем.

- Не вы один, сосед, не вы один... Я вот со сво

им супругом столько пережила... и вот ничего, живу, не унываю.

- А кстати, где сейчас Джон? - будто очнувшись от

сна, поинтересовался Томас.

- Он уехал в Смитфилд, повидаться с мистером

Найтингейлом.

- А-а... Опять долги?

Миссис Гатеридж, смутившись, опустила глаза.

- Да, Томас. Нынче в таверне не густо. В Чиппинг

Нортоне мало приезжих, да и... - она умолкла, не смея продолжить свои излияния. Ей казалось, что она совершает предательство по отношению к супругу.

- ...да и Джон никак не может прекратить свою

азартную игру в брег2. Вы это имели в виду?

Энн встала из-за стола, по привычке отряхнула передник и гордо задрала голову:

- Не подобает мне, как благочестивой жене, суда

чить...

- Энн! Энн!

Крики снаружи прервали речь миссис Гатеридж. В дверях таверны показалась женская фигура. Это была Элизабет Гринуэй - жена пастора местного прихода. Высокая, худощавая, с выдающимися скулами, прозорливыми глазами и острым умом - эта женщина являла собой незаурядную личность. Рано потеряв родителей, она вынуждена была жить самостоятельно. И решительность, а порой и резкость в своих поступках и словах, она воспринимала за надлежащее обращение к окружавшему ее обществу. Многие в городе недолюбливали миссис Гринуэй за ее злокозненный язык и иезуитский нрав.

- Энн! Скорее...