Известие о похищении   ::   Маркес Габриэль Гарсия

Где-то впереди в пробку попали несколько машин скорой помощи, вой их сирен и оглушительный рев клаксонов били по нервам. А у похитителей нервы и так были на пределе, по крайней мере, в тот момент. Стараясь выбраться из пробки, водитель так нервничал, что задел какое-то такси. Не сильно чуть-чуть толкнул, но таксист начал выкрикивать ругательства, чем еще подбавил нервозности. Главный приказал пробиваться любой ценой, шофер газанул, машина перевалила через тротуар и выбралась на пустырь.

Миновав пробку, начали подниматься вверх. Марухе показалось, что ее везут в сторону Ла-Калера по оживленному в это время суток косогору. Она вдруг вспомнила о зернах кардамона, природного транквилизатора, лежавших в кармане пиджака, и попросила разрешения пожевать их. Мужчина справа помог найти зерна и только тогда заметил, что Маруха обнимает портфель. Портфель отобрали, но кардамон оставили. Маруха тщетно пыталась разглядеть похитителей - было слишком темно. Тогда она решилась спросить: "Кто вы?" Человек с радиотелефоном спокойно ответил:

- Мы из М-191.

Врет, подумала Маруха, М-19 уже легализовалась и даже участвует в выборах в Конституционную Ассамблею.

- Я серьезно, - повторила она, - вы кто - наркоторговля или повстанцы?

- Повстанцы, - ответил сидящий впереди, - но можете не волноваться: вы нам нужны только для того, чтобы передать послание. Серьезно.

Впереди был полицейский кордон, и командир приказал спустить Маруху с сиденья на пол.

- Пригнитесь, молчите и не шевелитесь, иначе убьем, - предупредил он.

Она почувствовала, как что-то твердое уперлось в бок, а голос над головой произнес:

- Это пистолет, не сомневайтесь.

Десять минут показались вечностью, Маруха собрала все силы, разжеванные семена кардамона постепенно привели ее в чувство, но, согнутая в три погибели, она ничего не видела и не слышала. Марухе показалось, что кордон проехали без вопросов. Подозрение, что ее везут в сторону Ла-Калера, превратилось в уверенность. Она даже не пыталась подняться с пола - так было удобнее, чем прижиматься лицом к чьим-то коленям. Машина свернула на проселок и минут через пять остановилась. Человек с радиотелефоном сказал:

- Вот и приехали.

Вокруг не видно было ни огонька. Марухе набросили на голову пиджак, заставили выйти из машины, опустить голову так, чтобы видеть только собственные ноги, и повели - сначала по двору, потом через какую-то кухню, выложенную плиткой. Когда пиджак с головы сдернули, она оказалась в каморке размером два на три метра. На полу лежал матрас, под низким потолком красным светом горела одинокая лампочка. В комнатке никого не было. Через минуту вошли двое в масках, выкроенных, видимо, из трикотажных спортивных брюк, с дырками для глаз и рта. С этого момента за все время плена Маруха ни разу не видела лиц похитителей.

Вошедшие были явно не из тех, кто ехал в "мерседесе": те были прилично одеты, а на этих одежда была старая и грязная. Оба не особенно высокие ниже Марухи (у нее рост метр семьдесят семь); судя по фигурам и голосам, молодые. Один велел Марухе отдать ему драгоценности. "Это для безопасности, - сказал он. - Они никуда не денутся". Маруха отдала кольцо с изумрудами и мелкими бриллиантами, но серьги не сняла.

Тем временем Беатрис даже понятия не имела, куда ее везут. Все время она пролежала на полу машины и не помнила ни крутого подъема по косогору, похожего на Ла-Калера, ни полицейского кордона, хотя, возможно, такси пропустили, не останавливая. Их машина тоже попала в пробку. Шофер кричал в радиотелефон, что не может выбраться - не будет же он ехать по крышам машин, спрашивал, что ему делать, выслушивал какие-то распоряжения, раздражался и кричал еще сильнее.