Я, мои друзья и героин   ::   Ф. Кристиане

Но, когда я начала откалывать такие номера и с более сильными учителями, признание одноклассников мне было обеспечено!

Мало-помалу мне становилось ясно, как самоутверждаются в Берлине – просто нужно горлопанить изо всех сил. По возможности, громче остальных, и тогда ты – босс! Достигнув очевидных успехов в крутых базарах, я решила опробовать и мускулы. Собственно говоря, я не была очень сильной. Но могла разозлиться. И тогда все здоровяки старались держаться от меня подальше. Я почти радовалась, если кто-то, допустим, задирал меня на занятиях, и у меня появлялся повод встретить его после школы. Мне, как правило, даже не надо было замахиваться – детишки действительно меня уважали!

Между тем мне исполнилось восемь, и моим заветным желанием было вырасти поскорее большой, стать такой же взрослой, как мой папа, и иметь настоящую власть над людьми. Потому, что всё, что я могла подчинить себе, я уже подчинила, и мне это даже прискучило как-то, не знаю…

Как-то, где-то и когда-то отец нашел работу. Работа его, конечно, не удовлетворяла, счастливым не делала, но хотя бы позволяла зарабатывать на кутежи и «Порше». Поэтому днем мы сидели с моей сестрой дома одни. Скучно, – и я нашла себе подружку, которая была на два года старше меня. Между прочим, я очень гордилась тем, что у меня такая взрослая подруга – с ней-то я была ещё сильнее!

Почти каждый день мы с подружкой играли в одну и ту же игру. Вернувшись из школы, мы вытаскивали из пепельниц и мусорного ведра сигаретные окурки, немного чистили их, как-то зажимали их между зубами и пыхтеля, ну – будто курим. Сеструха тоже пыталась разжиться бычком, но сразу же получала по рукам. Мы заставляли ее делать всю домашнюю работу: перемывать грязную посуду, стирать пыль, и что там ещё родители просили нас сделать. Мы брали наши детские коляски, сажали в них кукол, закрывали дверь и шли гулять. Сестру мы не выпускали из дому до тех пор, пока она не выполнит всю работу.

Мне было восемь лет, когда в Рудове открылся пони-ипподром, причем под его постройку был вырублен и огорожен последний кусочек дикой природы, где мы играли с нашими собаками. Поэтому поначалу мы, естественно, очень кисло отреагировали на это событие. Но позже, когда я достаточно хорошо сошлась с работниками ипподрома, мне позволили ухаживать за лошадьми и убирать в конюшнях. За эту работу я могла полчасика в неделю кататься бесплатно. Именно это мне и было нужно.

Я любила лошадей и осликов, которые были там у них. Но всё же в скачках меня привлекало нечто другое, чем просто езда на лошадях. Я снова и снова убеждалась в том, что у меня есть сила и власть. Лошади, которых я седлала, были сильнее меня, но я могла управлять ими по своей воле. Если я падала, то поднималась снова. Я падала и поднималась до тех пор, пока лошадь, шокированная моей настойчивостью, не начинала слушаться меня.

С работой в конюшнях получалось, к сожалению, не всегда, и тогда мне нужны были деньги, чтобы покататься хотя бы четверть часика. Карманных денег мы почти не получали, и тогда я стала мошенничать. Я собирала и утаивала купоны на скидки в универмаге или сдавала втихомолку пивные бутылки отца.

В десять я начала воровать. Я воровала в супермаркетах. Я воровала вещи, которые мы иначе бы никак не получили, – сладости в первую очередь. Почти всем детям покупали шоколад и конфеты. Наш же отец утверждал, что сласти портят зубы.

А вообще, у нас в Гропиусштадте человек почти автоматически учился делать то, что делать запрещено. А как иначе, ведь запрещено-то было практически всё!

Например, было запрещено играть в игры, которые приносили удовольствие. На каждом углу висела соответствующая табличка.