Я не боюсь   ::   Амманити Никколо

Она склонила голову, но не плакала.

Я зауважал её.

– Что… что я должна сделать? – прошептала она.

Череп почесал шею. Его ублюдочный мозг напряжённо заработал.

Затем, поколебавшись немного, сказал:

– Ты должна… показать нам. Ты должна всем показать это .

Барбара вздрогнула:

– Что я должна вам показать?

– В прошлый раз ты показала титьки. – И повернулся к нам. – На этот раз покажешь нам пипиську. Лохматую пипиську. Ты снимешь трусы и всем её покажешь. – И грубо захохотал, ожидая, что и мы сделаем то же самое. Но все молчали, оледенев, словно ветер с Северного полюса внезапно залетел в эту долину.

Это было уж чересчур. Никто из нас не горел желанием увидеть, что там у Барбары между ног. Это было наказанием также и для нас. У меня свело желудок. Мне захотелось оказаться далеко отсюда. Было что-то грязное во всём этом, что-то… Не знаю что… Мерзкое, вот что. И мне было неприятно, что и моя сестра присутствует при этом.

– И не думай даже, – покачала головой Барбара. – Даже если побьёшь меня.

Череп поднялся и пошёл к ней, не вынимая рук из карманов. В зубах у него был стебель пшеницы.

Остановился напротив. Нагнул шею. Не потому, что был намного выше Барбары. И даже не потому, что был сильнее её. Я бы не ввязался в спор о том, кто бы победил, если бы Череп и Барбара подрались. Если бы Барбаре удалось свалить его с ног и оказаться наверху, она смогла бы его придушить.

– Ты проиграла. И снимай штаны. Будет тебе уроком, дура.

– Нет!

Череп влепил ей оплеуху.

Барбара зашлёпала губами, как форель, и стала тереть щеку. Но так и не заплакала. Повернулась к нам.

– Молчите? – проканючила она. – Вы такие же, как он!

Мы молчали.

– Ладно. Но вы больше меня никогда не увидите. Клянусь головой моей матери.

– Ты что, плачешь? – Череп явно ловил кайф от этого.

– Нет, не плачу, – ответила она, давясь рыданиями.

На ней были зелёные льняные с коричневыми заплатками на коленях штаны, которые продаются в магазинах секонд-хенд. Они были ей тесны, и жир свисал над ремнём. Она расстегнула застёжку и начала расстёгивать пуговицы.

Я увидел белые трусики в жёлтый цветочек.

– Стой! Я пришёл последним, – услышал я собственный голос.

Все повернулись в мою сторону.

– Да! – Я сглотнул. – Я готов.

– Что? – опешил Череп.

Наказание.

– Не-е. Это касается её, а не тебя, – обжёг меня взглядом Череп. – И заткнись.

– Это касается меня. Я пришёл последним. И должен отвечать.

– Нет. Здесь решаю я. – Череп двинулся на меня.

У меня тряслись коленки, но я надеялся, что никто этого не заметит.

– Переголосуем.

Сальваторе встал между мной и Черепом:

– Это можно.

Наш уговор предусматривал и такое.

Я поднял руку:

– Наказание мне.

Сальваторе поднял руку:

– Наказание Микеле.

Барбара застегнула застёжку и всхлипнула:

– Наказание ему. Это справедливо.

Череп от неожиданности растерялся. Поглядел сумасшедшими глазами на Ремо.

– А ты?

Ремо вздохнул:

– Наказание Барбаре.

– Что мне делать? – спросила Мария.

Я головой показал ей – «да».

– Наказание моему брату.

Сальваторе сказал:

– Четыре против двух. Победил Микеле. Наказание ему.

Добраться до верхнего этажа было непросто.

Лестницы больше не существовало. Ступени превратились в кучу битого камня. Мне удалось подняться, цепляясь за ветки фиги. Её шипы расцарапали мне руки и ноги. Один ободрал левую щеку.

О том, чтобы пройти по парапету, не могло быть и речи. Если бы он не выдержал, я свалился бы вниз, в заросли крапивы и шиповника.

Это было наказание, которое выпало мне, чтобы покарать мой героизм.

– Ты должен подняться на второй этаж. Войти в дом. Пересечь его весь. В конце из окна перепрыгнуть на дерево и спуститься вниз.