Яков Богомолов   ::   Горький Максим

Вы чего такой?

(Богомолов, не отвечая, уходит.)

Л а д ы г и н (ворчит). Невежа...

II ДЕЙСТВИЕ

Лунная ночь. В саду, под группой деревьев, стол, на нём большая чаша для крюшона, бокалы. Плетёная мебель. В нишах кустарника удобные скамьи. У стола Б у к е е в и Ж а н. Оба выпивши. Букеев возбуждён, Жан настроен лирически.

Ж а н. Да-а, Ольга Борисовна - женщина, достойная героических усилий. Ты прекрасно выбрал, Никон!

Б у к е е в. Я - выбрал? Это чёрт выбирает для нас. Если б ты знал, как я хочу её... эх!

Ж а н. Это, брат, видимо, последняя твоя женщина. Последняя женщина, как сороковой медведь для охотника, - опаснейшее приключение! Держись твёрдо!

Б у к е е в. Это не приключение, а - быть или не быть?

Ж а н. Я понимаю. Хотя я и скептик, но сердце у меня есть, и я, брат, умею чувствовать и дружбу и любовь.

Б у к е е в. Что же делать с этим дураком?

Ж а н. Не торопись. Придумаем.

Б у к е е в. Иногда мне убить хочется его.

Ж а н. Ну-ну, зачем так грубо? Можно найти другой приём. Ты вот что пойми: красивая женщина или распутна или глупа, таков закон природы. Ольга Борисовна не глупа, значит, она должна быть...

Б у к е е в. Заврался ты...

Ж а н. Друг мой, я - скептик, я не могу иначе. Для скептиков, как известно, нет ничего святого.

(Стукачёв несёт кофе.)

Ж а н. Давай выпьем кофейку. Стукачёв, притащи-ка ещё финьшампань (сорт российского коньяка из одноимённого сорта винограда, произрастающего в Грузии - Ред.) - живо. И земляники. Это, знаешь, специально для дам. (Смеясь.) Мы подольём сюда бутылочку, и - дамам будет весело, а когда дама весела...

Б у к е е в (ухмыляется). Ты - жулик.

Ж а н. Таковыми же создал господь и всех прочих людей. Я, брат, скептик, я знаю: все мы притворяшки. Один притворяется умным, другой честным и т.д. По натуре своей и тот не честен и этот не умён, но привыкли играть роль и - ничего! - иногда играют довольно удачно. Да. Добро, честь и прочие марципаны - всё это, брат, - литература и хуже литературы, - это так называемые навязчивые представления.

Б у к е е в. Чёрт знает что ты говоришь, - ерунду какую-то.

Ж а н. Нисколько... Есть даже книга такая "О навязчивых представлениях", учёный психиатр написал. Ты, брат, прочитай. Это, знаешь, вроде сумасшествия.

Б у к е е в. Не едут.

Ж а н. Приедут. Неминуемо.

Б у к е е в. Замечал ты в глазах у неё тревожное такое?

Ж а н. Как же! Я всё замечаю.

Б у к е е в. Тревога и печаль. Я люблю печаль, это самое человеческое настроение.

Ж а н. Ну, знаешь, быки и собаки тоже иногда очень печально смотрят в небеса...

Б у к е е в. Перестань. Отчего она печальна?

Ж а н. С таким болваном, как её супруг... Тсс! Он и ещё кто-то.

Б у к е е в. Вера.

Ж а н. Вера? Гм... Уйдём!

Б у к е е в. Зачем это?

Ж а н. Иди сюда... Послушаем, что он говорит... Ну, скорее...

Б у к е е в. Глупо...

Ж а н. Напоить бы его до чёртиков, а? (Скр[ываются] в кустах.)

(Богомолов и Верочка.)

Б о г о м о л о в. Нигде я не видал таких бездельников, как здесь, и сам никогда не чувствовал себя таким бездельником. Здесь никого нет? Огонь, вино... Сядемте? А где же люди?

В е р о ч к а. Ваша жена с Ладыгиным и Ниной Аркадьевной катаются на лодке.

Б о г о м о л о в. Знаете - я впервые на юге, и мне кажется, что люди здесь, точно ленивые, сытые пчёлы, висят в воздухе, тихо кружатся над каким-то невидимым цветком.

В е р о ч к а. Невидимый цветок? Как хорошо сказали вы это!

Б о г о м о л о в. И сам я тоже повис в воздухе над ним.

В е р о ч к а. Но - что же это? Какой цветок?

Б о г о м о л о в. Может быть - любовь или мечта о чём-то недостижимом.

В е р о ч к а. Как странно, что вы романтик.

Б о г о м о л о в. Почему странно? Все люди романтики. У меня есть приятель, он называет себя реальным политиком и убеждён, что через двадцать пять лет - в России будет нечто вроде земного рая. Это тоже романтизм.

В е р о ч к а.