Тайна человека с кинжалом   ::   Буало-Нарсежак

---------------------------------------------

Буало-Нарсежак.

Тайна человека с кинжалом

ЗАГАДОЧНОЕ ПОКУШЕНИЕ

Ла Шенэ, 5 августа



Дорогой Луи!

Благодарю за заботу, я чувствую себя лучше. Добрый доктор Доден, у которого я лечусь уже несколько лет, говорит, что дела мои обстоят неплохо. К тому же от подагры еще никто не умирал, а мы, Руайеры, все живем до глубокой старости. Кроме того, я всегда могу съездить в Шатель-Гюйон, это ведь недалеко. Говорят, шательская вода обладает замечательными свойствами — авось да поставит меня на ноги.

Разумеется, я шучу. Увы, Шатель меня не излечит. Но не волнуйся, я нашел применение своей ноге: беру свою любимую коляску, над которой все потешаются, уезжаю подальше и подолгу брожу по лесу. Я ни за что на свете не согласился бы умирать от скуки на водах для того лишь, чтобы поправить свое здоровье.

Обещаю тебе приехать в Париж на открытие галереи. Ты выбрал для нее прекрасное место, и я его ясно представляю. Это как раз напротив Зала Гаво. Несмотря на конкуренцию, ты должен преуспеть. Во время нашего экономического маразма живопись — не только ценность, но и спасение. Что до меня, я покончил с делами. Только изредка случается еще продать что-нибудь из мебели или купить какую-то картину. Вот, скажем, вчера я приобрел одно небольшое полотно. Конечно, абстракционистское — мода есть мода. Может быть, ты знаешь этого художника — его зовут Жюльен Февр? Думаю, что в мире подобной мазни у него может быть будущее. Не купить я не мог: этого парня мне рекомендовали. Короче, все удовольствие обошлось мне в три тысячи франков. Я пока повесил эту пачкотню в гостиной, как раз напротив «Человека с кинжалом», но, можешь мне поверить, постараюсь от нее избавиться при первой же возможности. Я не могу себе позволить держать подобный «шедевр» рядом со своими картинами. Какой-то Февр напротив самого Караваджо! Знаешь, на месте Человека с кинжалом я бы…



— Мсье! О, мсье!… Руайер поднял голову.

— Мсье Руайер!

На пороге библиотеки стояла Сесиль.

— Мсье, это не я! Честное слово! Нахмурившись, Руайер положил ручку.

— Что-нибудь разбили?

— Мсье, вы знаете, как я стараюсь, и вдруг такое…

Несчастная старушка всхлипнула, а Руайер быстро пересек библиотеку и вышел в гостиную. Все как будто было в порядке.

— Там… — бормотала Сесиль, — там… Новая картина!

— Ничего себе!…

Полотно Жюльена Февра, было все искромсано. Руайер подошел поближе. Кто-то крест-накрест разрезал картину чем-то очень острым — видно, бритвой или ножом.

— Странно! — прошептал Руайер, а вслух сказал, чтобы успокоить старую служанку:

— Успокойтесь, ничего страшного. К счастью, это не слишком ценное полотно.

Он перевел взгляд на портрет в черной траурной раме, висящий напротив. С него сквозь прорези темной маски смотрел мужчина в красном одеянии. Человек с кинжалом! Сесиль тоже повернулась к портрету и робко взглянула на кинжал. Разумеется, это всего лишь картина, и все же.

— Я знала, что он принесет нам несчастье, — прошептала Сесиль.

— Ну что вы, Сесиль. Прошу вас, успокойтесь.

Руайер внимательно осмотрел изуродованную картину. Разрезы были тонкие, словно сделанные скальпелем. Сесиль все не отрывала взгляда от кинжала…

— Позовите мне Бенуа, — сказал Руайер. — Эту картину надо сжечь.

Сесиль бросилась выполнять распоряжение, а Руайер, сняв туфли, придвинул к стене стул из старинного гарнитура, обтянутый камчатной тканью с кремовым рисунком на желтом фоне. «Жаль, конечно, становиться на него ногами, — вздохнул Руайер, — Хорошо, что я не тяжелый…» Он встал на стул и снял со стены разрезанное полотно. Погладив драгоценную ткань стула, он проверил, не попортил ли обивку. Нет, никаких следов на стуле не осталось.