Эмигранты   ::   Мрожек Славомир

Ну, думаю себе, тогда еще подожду, пока не выйдет. А мне уже пальцы обжигает, на ветру табак горит быстро, если только не с фильтром... А я ничего, терплю, из руки в руку перекладываю и жалею, что мундштук не захватил. Думаю себе, должна выйти.

АА. И что?

ХХ (торжествующе). Вышла!

АА. Повезло тебе. (Продолжительная пауза.) Уже все?

ХХ. Нет. (Хихикает.)

АА. Что ты смеешься? (ХХ продолжает хихикать.) Что тут смешного?..

ХХ. Да я же ее...

АА в первый раз отрывает взгляд от книги и смотрит на ХХ.

АА. Что, что?

ХХ. Ну... (Хихикает.)

АА. Перестань смеяться.

ХХ. Так если правда. Я ее так...

АА. Где?

ХХ. В туалете. Первого класса.

АА. Там же полагается платить.

ХХ. Ну и что. Она заплатила, за меня и за себя. (АА закрывает книгу.) Она еще хотела, да мне больше неохота было.

АА снимает очки и кладет их в карман халата, поворачивается на бок и, опершись на локоть, смотрит на ХХ.

АА. Так? И что дальше?

ХХ. Ничего.

АА. Как так ничего?

ХХ. Я же говорю, мне больше неохота было. Она хотела, а мне уже не хотелось.

АА. Ну хорошо, а что потом?

ХХ. Потом? Потом я ушел.

АА. А она?

ХХ. Тоже ушла.

АА. И ты не взял ее адрес?

ХХ. Нет. Она-то хотела дать мне адрес, а я себе думаю - на кой он мне. Еще потеряю...

АА. Но она просила, чтобы ты взял.

ХХ. Просила. (Пауза.) За ней генерал приехал. Муж, наверное. В лимузине.

АА. Ага. (Достает из-под подушки сигареты, берет одну в рот, ищет спички в карманах халата, встает и подходит к стулу, на котором висит пиджак, ищет в карманах пиджака, но не находит.)

ХХ. Тебе прикурить?

АА подходит к нему, ХХ достает коробок из левого кармана пиджака и подает АА огонь. АА перебрасывает брюки со стула на кровать, садится на стул. Затягивается дымом.

АА. Хочешь знать, как это было?

ХХ. Так я же рассказал.

АА. Нет, я спрашиваю, хочешь ли ты послушать, как это было на самом деле.

ХХ. Ну, если ты знаешь лучше...

АА. Конечно же, я знаю лучше. Итак, вернемся к самому началу. Ты действительно был на вокзале. Но пошел туда не сразу. Когда сегодня утром ты здесь стоял перед зеркалом и совершал свой еженедельный ритуал бритья, то вовсе не намеревался идти туда. Когда напяливал на себя этот костюм и эти остроносые туфли... Я, кстати, часто себя спрашиваю, зачем ты их носишь, если они превращают тебя в калеку. Неужели тебе кажется, что твои копыта с этими копьями выглядят менее скотски?

ХХ (обиженно). Это очень дорогие туфли.

АА. Ну да ладно. Итак, куда же ты пошел? На улицу. Каждый имеет право туда пойти. Но вот взгляды... За километр видно, кто ты такой. Тебе можно прогуливаться, а они имеют право глазеть на тебя. Разглядывать твою чужеземную рожу, ибо ты - плоть от плоти нашего народа. Ты, с этой точки зрения, даже гордость наших идеологов, хоть скорее всего и не подозреваешь об этом. Священная субстанция для наших патриотов, святая святых национализма...

ХХ. Не богохульствуй.

АА. Это метафора. Но откуда тебе, невинной жертве клерикализма, знать, что такое метафора.

ХХ. Мне все едино. А богохульствовать не позволю.

АА. Но вернемся к твоей прогулке. Итак, прохаживаясь возле кино, ты подумал, что туда стоило бы заглянуть.

ХХ. Я кино люблю.

АА. Естественно. В кино никто на тебя не смотрит, поскольку все смотрят на экран. И ты тоже. На экране что-то мелькает и сверкает. Ты не знаешь что, не понимаешь, о чем говорят. Но все это не имеет значения. Главное - там ты чувствуешь себя в безопасности. Правда, кино имеет один принципиальный недостаток - за него надо платить.

ХХ. Я в кино никогда не хожу.

АА. Вот именно. Но еще не все потеряно. В твоем распоряжении остается вокзал.

ХХ. Главный.

АА. Ну, конечно же, главный. Если уж идти на вокзал, то на какой же еще, я ни на секунду не подозреваю, что ты удовлетворился бы какой-нибудь там пригородной станцией.