Это трава   ::   Маршалл Алан

Везли этот древний экипаж две лошади, и именно они привлекли мое внимание: бока обеих тяжело вздымались после трудного путешествия: дорога между Мореллой и Уоллоби-крик лежит через крутые холмы, и было очевидно, что эта упряжка недостаточно сильна для такой работы. Лошади покрылись пеной, пот стекал по их бокам темными струйками. Земля под брюхом была сплошь закапана потом.

Одна из лошадей где-то зашибла ногу, бабка была в крови. "Плохо подкована, - подумал я. - Неважный здесь кузнец". У другой лошади были впалые бока и непомерно длинные ноги. Она понурила голову и тяжело дышала, раздувая ноздри и переминаясь с ноги на ногу.

Я пожалел, что со мной нет отца, с которым я мог бы обсудить увиденное. В уме я уже описывал ему этих лошадей и невольно подумал: "Надо ездить домой как можно чаще".

Кучер дилижанса прощался с пассажирами. В большинстве своем это были фермерши, торопившиеся по домам. С кучером они, видимо, были в дружеских отношениях. Они улыбались и махали ему рукой: "До свиданья, Артур!" Кучер глядел им вслед, - казалось, его огорчало, что им приходится тащить такие тяжелые свертки.

Этот человек был похож на хлыст - длинный, гибкий и крепкий. У него были густые, жесткие волосы, широкие брови и легкая походка, как у моего отца - спина прямая, шаги короткие, быстрые. Кучер внимательно посмотрел на меня, будто хотел сказать что-то, прежде чем взобраться на козлы, но раздумал. Затем он въехал во двор, отвел лошадей в конюшню и вошел в дом.

Я не мог пройти через коридор. Дорогу преграждали двое мужчин и две девушки - они стояли перед узким столом около двери гостиной. Мужчины расписывались в большой книге, лежавшей на этом столе. Владелица гостиницы, Фло Бронсои - с ней я еще не познакомился - задавала им вопрос, с которым обращалась ко всем приехавшим после шести вечера: {В Австралии в большинстве штатов продажа спиртных напитков воспрещается после шести часов вечера. (Прим. перев.)}

- Вы проехали более чем двадцать миль от места вчерашней ночевки?

- Да, - ответил один из расписывавшихся в книге. - Проехал, но сказать, чтобы эта ночевка была хороша, никак не могу. Слушай, Джордж, - говоривший обернулся к спутнику, - распишись-ка и ты здесь, вот на этой черте, и пойдем выпьем чего-нибудь. Распишитесь и вы, девушки, - закончил он.

Девушки жались друг к другу и обменивались ничего не значащими фразами, стараясь скрыть свое смущение. Они торопливо расписались в книге.

Популярность гостиницы имела особые причины, она находилась в двадцати восьми милях от Мельбурна, и здесь разрешалось подавать спиртное любому приезжему, если он подтверждал за собственной подписью, что действительно является путешественником и проехал от места своей последней ночевки расстояние более чем двадцать миль.

Четверо приезжих прошли в гостиную, и я остался наедине с Фло Бронсон. Это была полная женщина, всегда готовая расхохотаться, даже когда речь шла. о чем-нибудь серьезном. Когда я узнал ее ближе, то понял, что смех ее к веселью или радости никакого отношения не имел. Когда-то она была богата, владела хорошей гостиницей в Бендиго, содержала на паях скаковую лошадь, раскатывала в машине по городам, где бывали скачки.

Она до сих пор жила в прошлом, и смех, родившийся в ту счастливую пору, - смех ее юности, поры, когда своей веселостью и живостью она привлекала мужчин, - сохранился и поныне. Но некогда чаровавший мужчин - сейчас он оставлял их равнодушными. Аляповатые кольца, платья не по возрасту, более подходящие для молодой девушки, обесцвеченные волосы - с помощью всех этих прикрас она пыталась победить время.

Фло Бронсон любила азартные игры и много пила. Злобное раздражение, которое не могла скрыть вечная улыбка, закипало в ней по мере того, как она напивалась.