Какое надувательство !   ::   Коу Джонатан

Оксфорд скоро из него все это вышибет.

Ребекка повернула голову — жест нетерпения:

— Ты всегда их оправдываешь. Я знаю, они меня терпеть не могут. Они до сих пор не простили нам, что мы не пригласили никого на свадьбу.

— Ну, это было мое решение — ты здесь ни при чем. Я просто не хотел, чтобы они слетелись на тебя потаращиться.

— Ну вот, пожалуйста: совершенно очевидно, что ты сам их не любишь, а для этого должна быть при…

В дверь предусмотрительно постучали, и на пороге выросла сухая и мрачная фигура дворецкого. Сделав несколько почтительных шагов, дворецкий объявил:

— Подали напитки, сэр. В малой гостиной.

— Благодарю вас, Гимор.

Дворецкий повернулся на каблуках, собираясь выйти, но Мортимер задержал его:

— Э-э, Гимор?

— Сэр?

— Не могли бы вы посмотреть, как там дети? Мы оставили их в детской. Они с медсестрой Бэклан, но вы же знаете, как она… иногда задремывает.

— Непременно, сэр. — Перед тем как покинуть комнату, дворецкий добавил: — Могу ли я, сэр, от лица всего персонала передать вам самые теплые поздравления с днем рождения?

— Спасибо. Это очень любезно.

— С нашим удовольствием, сэр.

И он беззвучно вышел. Мортимер приблизился к окну и остановился за спиной у жены — та не сводила глаз с безжалостного пейзажа.

— Что ж, наверное, нам лучше сойти вниз.

Ребекка не шелохнулась.

— С детьми все будет хорошо. Он за ними присмотрит. Абсолютно славный парень.

— Надеюсь, они ничего не поломают. У них всегда такие буйные игры, а Лоренс нам потом все мозги проест.

— Это только Родди дьяволенок. Он постоянно Хилари подначивает. Она-то девочка славная.

— Оба друг друга стоят.

Мортимер начал поглаживать ей шею. Он ощущал ее нервозность.

— Дорогая моя, ты вся дрожишь.

— Сама не знаю, в чем дело. — Мортимер сел рядом, и Ребекка приблудной птичкой инстинктивно прижалась к его плечу. — Меня всю трясет. Я просто не в силах видеть их.

— Если ты переживаешь из-за Табиты…

— Не только…

— …то тебе нечего бояться. Она сильно изменилась за последние два года. Они с Лоренсом сегодня поговорили. Я искренне считаю, что Табита забыла обо всем, что связано с Годфри, даже не помнит, кто он такой. Она же писала все эти милые письма Лоренсу из… из дома и уверяла, что с ее стороны все прощено. Поэтому я не думаю, что вечером у нас с ней будут какие-то неприятности. Врачи утверждают, что она более-менее вернулась к нормальной жизни.

Мортимер сам слышал в своих словах пустоту и ненавидел себя за них. В тот же самый день он стал свидетелем прежней эксцентричности сестры: прогуливаясь по самому отдаленному и глухому участку поместья, он застал Табиту врасплох. Выходя с кладбища гончих, Мортимер собирался направиться к лужайке для крокета, но заметил, что в гуще кустарника на корточках сидит Табита. Он приблизился, стараясь не шуметь, чтобы не напугать ее, и с ужасом услышал, как она бормочет что-то себе под нос. Душа у Мортимера ушла в пятки: похоже, он слишком хорошо думал о ее нынешнем состоянии и его предложение позволить ей участвовать в семейном торжестве было чересчур опрометчивым. Не сумев ничего разобрать в ее обрывочном бормотании, Мортимер вежливо кашлянул, Табита испуганно вскрикнула, кусты затрещали, и секунду спустя она вылетела ему навстречу, нервно смахивая с одежды веточки и колючки, почти не в силах говорить от смущения.

— Я… Морти, я не знала, я… я просто…

— Мне не хотелось пугать тебя, Табс, просто…

— Ты вовсе меня не испугал. Я… я вышла погулять и увидела… и решила посмотреть поближе, что… Господи, что ты мог обо мне подумать? Какой ужас. Меня как из мортиры оглушило. Из мортиры Морти…

Она умолкла и откашлялась — нервно и визгливо.