Камелия   ::   Кавабата Ясунари

– Да? Где же вы ее нашли?

– На нашем дворе возле задней калитки.

– Как же это он! Вот рассеянный, правда?!

– Да нет, было, наверно, очень темно, поэтому…

Наши дома в Камакура были расположены в небольшой долине у подножия горы, но во время воздушных налетов я спешил сразу же укрыться в убежище. Поднявшись до входа в пещеру на горе, которая высилась за нашим домом, я мог оттуда окинуть взглядом и все дома моей соседской группы.

Рано утром в тот день начался налет морской авиации противника. Над головой раздался гул моторов, и сразу же поднялась яростная пальба зениток.

– Симамура-сан, берегитесь! – закричал я, быстро спускаясь ей навстречу. – Скорее, скорее сюда!

Но, отбежав шагов пять-шесть от входа в пещеру, я вдруг

остановился:

– Птички! Как они напуганы, бедные создания!

На большом сливовом дереве я увидел несколько пичужек. Они вспархивали между веток, хлопали крылышками, но дальше улететь не могли. Будто в судороге, трепыхались они среди зеленой листвы. Взлетая с трудом, они пробовали зацепиться за верхние ветки, но безуспешно, и, вытянув вперед лапки, беспомощно взмахнув крыльями, казалось, падали назад.

Войдя в пещеру, г-жа Симамура стала тоже смотреть на сливовое дерево, росшее в нескольких шагах против входа. Присев на корточки и крепко обхватив руками колени, она подняла голову и не отводила глаз от испуганных пичужек.

Послышался резкий звук, будто в один из стволов бамбуковой рощи, находившейся рядом, ударил осколок снаряда…

Я вспомнил о тех птичках именно тогда, когда стал проникаться сочувствием к разговорам о возрождении ребенка Симамуры. Потому что ребенок, который так и не появился у нее на свет, в то время находился в ее чреве.

Как бы то ни было, сейчас у псе роды прошли благополучно.

Во время войны было много абортов. Женщин рожало мало. Многие женщины страдали нарушениями физиологии половой деятельности. А этой осенью в нашей соседской группе, состоящей из десяти домов, дети появились в четырех.

Мы с дочерью проходили мимо дома Симамуры, и я увидел, что в их живой изгороди зацвела камелия, мой любимый цветок. Сейчас, кажется, пора ее цветения. Я вдруг почувствовал жалость к тем детям, что из-за войны погибли в материнской утробе, и с грустью подумал о годах моей жизни, унесенных войной. Возродятся ли когда-нибудь к новой жизни эти безвозвратно ушедшие годы?