Кислотники   ::   Блинкоу Николас

Он снова оглянулся, но парочка сзади целовалась.

Амджад помалкивал, пока не увидел впереди знак объезда.

— Похоже, придется ехать другой дорогой. Женщина и ее спутник оторвались друг от друга, чтобы взглянуть на полицейское оцепление. Район вокруг автовокзала был огорожен синими и белыми пластиковыми лентами, которые яростно трепыхались на ветру под дождем.

— Что случилось? — спросила женщина. Амджад пожал плечами — все что угодно: ИРА [1] , футбольные фанаты, драка, а может, облава в одном из пабов для геев. Парень начал вдруг рассказывать о гее, «мальчике по вызову», который месяц назад сиганул вниз со стоянки на крыше автовокзала. Амджад знал эту историю, но слышал, что самоубийством там и не пахло: просто парень накачался кислотой и решил, что умеет летать.

Автовокзал давно остался позади, а пассажирка все продолжала смотреть в окно. Когда Амджад встал на светофоре у Уайтвез-стрит, она спросила:

— А что стало с Центральным вокзалом? Парень ткнул пальцем:

— Вон то здание? Это Б-МВЦ, Большой Манчестерский выставочный центр… — Он замолчал на полуслове. — Так ты знаешь Манчестер?

Она ответила:

— Да, знаю. Хотя давно здесь не была.

— Могу точно сказать, как давно: Б-МВЦ построили десять лет назад.

Амджад остановил машину в глухом переулке за христианской больницей, и красотка заплатила по счетчику, добавив чаевые. Разворачивая свой «ниссан», Амджад видел, как она вставляет ключ в замок. Парень скакал по луже и задирал к небу голову, подставляя лицо под дождь. Он опять плясал. Совсем свихнутый, не иначе.

Открывая входную дверь, Эстелла обернулась. Она проследила взглядом за такси, рассекавшим глубокую реку, натекшую из водосточной трубы, потом перевела взгляд на Йена, резвившегося в луже. Эстелла никак не могла успокоиться — как же изменился Манчестер! Она свистнула, и Йен подбежал к ней вприпрыжку, как ласковый преданный песик.

— Второй этаж, дорогой, — сообщила она.

Йен, опередив ее, запрыгал вверх по ступенькам.

Когда они почти добрались до двери квартиры, Эстелла притормозила Йена, ухватив его сзади за джинсы, развернула к себе, и они стали целоваться. Его губы были сладкими на вкус — он выпил галлон шипучки, которую она ему покупала. Эстелла приготовила бы Йену мартини из собственных запасов, но он сказал, что не притрагивается к алкоголю. А жаль — джин продезинфицировал бы ему рот. И наверняка снял бы это дикое моторное возбуждение.

— Можно мне кайфануть? — спросил Йен.

Эстелла кивнула: косяк, пожалуй, слегка расслабит его. Она перешагнула через чемоданы, которые так и не распаковала, бросив на полу гостиной, и нашла пластиковую хозяйственную сумку со спиртным, закупленным в аэропорту в дьюти-фри. После чего отправилась с сумкой на маленькую кухню, где провозилась целую вечность в поисках стаканов: будь это ее собственное жилье, она держала бы в кухонном шкафчике моющие средства.

— Классное стерео! — крикнул Йен из комнаты, вставляя диск.

— Досталось мне вместе с квартирой, я еще не включала.

Йен занялся настройкой усилителя, пока Эстелла готовила себе питье. Она заглянула в холодильник, отыскивая маслины, — вроде бы клала их туда, а Йен, покатываясь со смеху на полу гостиной, пытался найти розетку. Когда Эстелла бросила наконец оливку в свой стакан, стереосистема загудела. Это было что-то вроде электронной музыки, в которой отсутствовал даже намек на ритм.

Позже, когда Йен стоял, раскачиваясь, у ее постели, он сказал, что с ним уже все о'кей: эмбиент-музыка, косячок — и полный порядок. Эстелла чувствовала себя почти хорошо. Вечный дискомфорт из-за смены часовых поясов постепенно отпускал. Эстелла лежала на кровати, чувствуя, как уходит напряжение в ступнях, высвобождая живительную энергию и посылая ее к позвоночнику.