Так убивать нечестно!   ::   Хейер Джорджетт

И поделом им! Кстати, чем этот малый занимался в Антибе? Небось, жил за счет какой-нибудь богатой вдовушки? Да, точно, чего еще ожидать от этих фанфаронов!

Заметив, что Мэри быстро взглянула на него и тут же отвела глаза, Уолли побагровел.

– Да, я понял, о чем ты подумала, но я уже совсем скоро стану богатым человеком, так что нечего меня с ним сравнивать. Как только тетя Клара отдаст Богу душу, я расплачусь с Эрминтрудой; все до последнего пенни верну.

Мэри промолчала. Про тетю Клару, родную тетку Уолли, ей уже прожужжали все уши. Правда, последние десять лет тетя Клара не выходила из сумасшедшего дома, а Уолли ссылался на нее всякий раз, как только влезал в долги или вознамеривался пустить на ветер очередную сумму.

Эрминтруда усмехнулась.

– Да, дорогой, про тетю Клару мы наслышаны. Надеюсь, ее деньги и впрямь отойдут тебе, хотя о том, чтобы ты со мной расплачивался, и речи быть не может – этого я никогда не позволю. Если же ты намекаешь на то, что я порой неохотно расстаюсь с деньгами, то это вовсе не так. Я, конечно, не имею в виду тех случаев, когда ты просто выбрасываешь деньги на ветер!

Похоже, последняя фраза, произнесенная к тому же слегка повышенным тоном, возымела действие. Во всяком случае Уолли втянул голову в плечи, попросил налить ему еще кофе и был несказанно рад, когда в столовую с шумом и гамом влетела его падчерица.

Девушка появилась в окружении целой своры собак, весело тявкающих и повизгивающих. Два коккер-спаниэля, пекинес Эрминтруды и не по возрасту здоровенная борзая резвились у ее ног, виляя хвостами. В комнате резко запахло псиной – один из коккеров только что искупался в реке.

– Ух ты, какая спортсменка! – заметила Мэри, окидывая взглядом одеяние Вики.

Вики была в обтягивающих бриджах, низко вырезанной тенниске, под которой гордо торчали неокрепшие холмики ее грудей, и открытых сандалиях на босу ногу, из которых выглядывали пальцы с ярко накрашенными ногтями.

– Ой, доченька, зачем ты спаниэлек-то выкупала? – воскликнула Эрминтруда. – Князь и так вчера полдня из воды не вылезал.

– Подумаешь, – протянула Вики, отмахиваясь от назойливых собак. – Фу! Пошел вон, говорю! Лежать, Рой! Хорошая собачка, хорошая… Ах ты, зараза! Лежать, а то башку оторву!

– Слушай, какого черта ты приволокла всю свору сюда, на завтрак? – спросил Уолли, отбиваясь от приставаний борзой. – Лежать! Да отстань же, скотина чертова!

Кинув взгляд на Вики, он добавил:

– И что за костюм ты на себя напялила? У меня даже аппетит пропал. Как это мать позволяет тебе разгуливать в таком виде?

– Ах, оставь ее, Уолли! – попросила Эрминтруда. – Ее хоть в рубище одень, она все равно будет краше всех на свете. Хотя брючки, пожалуй, и впрямь несколько вызывающие. Гляжу я порой на какую-нибудь толстуху, напялившую на себя подобные, и думаю: «Эх, дорогуша, видела бы ты сейчас свою задницу, ты бы дважды подумала, прежде чем влезать в такие штаны.»

– Мамочка, но ведь у меня и задницы-то совсем нет! – возразила Вики, усаживаясь за стол напротив Мэри.

– Это верно, милочка. В этом смысле ты не в меня пошла.

Вики рассеянно улыбнулась и принялась читать письмо, в то время как ее мамаша в открытую любовалась дочкой, умильно улыбаясь.

Девочка и впрямь была прехорошенькая, с длинными пепельными волосами, огромными голубыми глазищами и черными бахромчатыми ресницами. Даже беспощадно выщипанные брови и крутые дуги, выведенные карандашом чуть выше прежних бровей, не портили впечатления.

– Тебе, должно быть, известно, что к нам приезжает князь? – ворчливо осведомился Уолли. – Я, правда, ума не приложу, зачем он нам сдался, но ты, наверное, как и твоя мать, считаешь, что присутствие в доме князя должно скрасить наше существование.