Ключ дома твоего   ::   Гусейнов Рагим

---------------------------------------------

Гусейнов Рагим

Ключ дома твоего



Рагим Гусейнов

Ключ дома твоего

Роман

Книга первая

Глава первая

В мире все взаимосвязано, и если постоянно не вмешиваться в его ход извне, то гармония и слаженность происходящих событий, смена поколений, рождение и смерть человека становятся настолько естественными, простыми и обыденными, что абсолютно не воспринимаются как что - то из ряда вон выходящее. Все окружающие нас события, смешные и парадоксальные, героические и трагические, происходят от внезапного вмешательства в их естественный ход определенных сил, обстоятельств, наличие которых одни предполагают, другие знают, а третьи даже не догадываются. Смерть человека - естественна, поэтому она и должна придти естественно, на склоне лет, когда человек полностью выполнил свою миссию на этой земле, когда растрачены все человеческие силы, отпущенные свыше, когда ему уже нечего сказать людям, и вокруг него образуется пустота, людская и душевная. Усталость, которая постоянно читается в его глазах, ложится на плечи каждого, кто общается с ним, тяжелым грузом незаслуженной вины здорового человека перед немощью старости и потерянности. Смерть этого человека приходит часто как избавление сторон от добровольно принятых обязательств, сопровождается она почти незаметной грустью родных (друзей к тому времени почти не остается) и легкой улыбкой на губах усопшего, понимающего всю трагикомичность событий, происходящих вокруг в связи с его смертью.

...

Но весть о гибели Садияр-аги всколыхнула всех его односельчан в селении Сеидли. Многие из них еще на рассвете были разбужены топотом приближающегося всадника. Вначале был слышен лишь быстрый стук копыт иноходца, затем на дороге, едва освещенной первыми лучами восходящего солнца, появился темный силуэт всадника, пригнувшегося к шее лошади. Развивающиеся полы его бурки напоминали крылья неизвестной ночной птицы, несущей недобрую весть. А то, что весть будет недоброй, мог понять каждый, лишь взглянув в сторону черного всадника, который грозной, темной тучей надвигался на село. Ворвавшись в село и проскакав добрую четверть его, осадив коня перед мостом на повороте, делящим село на две части, верхнюю и нижнею, уже понимая, что будет услышан, что бы ни произнес, он громко прокричал, и крик его был полон боли и отчаяния:

- Садияр - агу убили!

И в каждом доме села, раскинувшегося по обе стороны небольшой речушки, протекающей через Сеидли, можно было услышать возглас удивления и сожаления. "Бедный, за что его так, - говорили люди. Что теперь будет делать его жена Айша? А дочь- крошка совсем. Ах, несчастные, несчастные! Не везет этой семье, прямо проклятие какое-то лежит на них всех".

Печальная весть распространяется быстро, будто холодный ветер врывается в каждый дом, в каждый двор, холодом отдает она, ледяной рукой проводит по волосам и заставляет трепетать каждый волосок на теле, как перед разверзнутой могилой, и каждый спрашивает себя - а скоро ли и мне туда? И каждый раз, отдаляя это видение от себя, каждая клетка твоего тела кричит, повторяя как заклинание: нет, не скоро, никогда! Умом это постичь нельзя, хотя ты знаешь, что этого не избежать, но каждый раз хочется верить в обратное. А потом, после очередных похорон, друга или родственника, не важно кого, бросаешься в безумное веселье, лишь бы скорее забыть печальную картину, отдалить ее от себя, навсегда, на время, или хотя бы на час. Все равно на сколько. Но этот животный страх все равно приходит, приходит обычно ночью, перед сном, и тогда уже ничто не спасает от жуткой правды, заставляя ворочаться до самого рассвета.