Ключ дома твоего   ::   Гусейнов Рагим

Да и тишина в квартире была странной, всегда, даже после недолгой разлуки, Айша всегда встречала его в дверях и улыбка ее говорила ему, что его здесь ждали. Шямсяддин осторожно подошел к двери, что вела в гостиную. Айша сидела за столом и, спрятав лицо ладонях, плакала. При виде его, она зарыдала уже в голос. Плакала так, как не плакала давно, горько, по бабьи, иногда протяжно завывая. И когда Шямсяддин увидел лежавший перед ней конверт, он побледнел. Как он мог забыть, забрать обратно письмо, которое написал для Айши и отдал соседке! "Безмозглая дура, - подумал про себя Шямсяддин, - вместо того, чтобы вернуть письмо мне, отдала Айше". Но, потом через минуту, понял, что соседка ни в чем не виновата. Она сделала то, о чем он ее просил. И как нашкодивший школьник, Шямсяддин подошел к Айше, и осторожно дотронулся до ее плеча.

- Айша, перестань. Все это в прошлом. Не надо.

Рывком поднялась с места Айша и прильнула к Шамсяддину, покрывая его лицо поцелуями. Так и стояли они обнявшись, молчали и слезы, душившие их многие годы, омывали их душу, принося им покой.

Эпилог

Машина медленно поднималась на перевал, и, когда впереди показались первые дома Сеидли, сердце Лейли радостно забилось. Сколько раз во сне она видела эту дорогу, но только теперь узнала ее. И раньше она много раз приезжала в гости к бабушке Сугре, но ни разу дорога не была ей столь родной. Казалось, она смотрела на эти деревья, камни, горы вдали теперь другими глазами, она узнавала их, и все что ей пришлось услышать за последнее время, теперь оживало в ее воображении. Стояла осень. Урожай в этом году выдался отменный, и деревья в садах Сеидли ломились под тяжестью фруктов. Она возвращалась не одна, жизнь, что билась у нее под сердцем, с каждым днем все явственней заявляла о себе, и замирала Лейли от счастья, когда он требовательно стучал ножками. "Потерпи еще немного, малыш, прошу тебя, мало осталось", - шептали ее губы, и улыбалась она, почувствовав, как он успокаивался. "Вот так, умница, хороший мой",- хвалила его Лейли, уверенная, что он все понимает. Каждый раз, когда на кочках машину немного подбрасывало, шофер испуганно смотрел ей в лицо. Но улыбалась ему в ответ Лейли, все хорошо, все очень хорошо, ничего не может случиться, она возвращается в свой дом.

За эти полгода, что прожила она в Вейсали, в доме своего мужа, она многое узнала и теперь по-другому оценивала многие события, участником которых она волею судьбы стала. Многое рассказал ей Эйваз, ее свекор, человек мудрый и красивый. Но не сразу она все узнала. Долго он ее изучал, и только когда решил что-то важное для себя, проговорил:

- Глаза у тебя отцовские.

- Вы знали моего отца?

- Он был моим другом.

- Но я никогда не слышала об этом.

- А это никто и не знал.

И поведал ей Эйваз то, что столько лет хранил в тайне. Все беседы их, мысли Садияра, которыми он делился с Эйвазом в те годы. Иногда слова эти были столь откровенными, что пугалась Лейли, словно говорил с ней отец устами Эйваза. Глубоко заглядывал он в глубину ее души. Оживали слова и отвечали на ее вопросы, звучавшие все эти годы в ее сердце. Ничего не скрыл от нее Эйваз, и то, что хотел убить и Айшу и Садияра, и то, как спас Садияр-ага его сына, Гудрата. Как потом искали убийц его первой жены Хумар, и как хоронили Зию. Рассказал и про смерть Садияра, испустившего дух у него на руках.

- И никто это не знал? Никому вы об этом не говорили?

- Только Гара Баширу, в ту самую ночь, и он велел мне молчать.

- А матери моей, Айше, почему не сказали?

- Боялся.

- Чего?

- Боялся не поверит. И так каждый раз, встречаясь с ней, я словно читал немой укор. Мне казалось обвиняет она меня в смерти мужа. Обвиняет, но не может в этом никому признаться. Так и жили мы все эти годы, каждый со своей тайной. Теперь я все сказал, чист я отныне и перед тобой и перед Богом.