Ключ   ::   Танидзаки Дзюн-Итиро

Когда я умоляю позволить мне поцеловать ступни ее ног, она не желает и слушать, говоря: «Какая пакость!», или: «Не смей ко мне прикасаться!» В результате я становлюсь совсем ни на что не годным... Мне немного стыдно, что в первый же день нового года я разразился жалобами, но мне необходимо было выговориться. Завтра наступает ночь, когда супруги по обычаю соединяются в первый раз в новом году. И ей с ее ортодоксальными взглядами придется подчиниться ежегодной традиции и неукоснительно соблюсти освященный древностью ритуал.



Дневник Жены [2]

–

4 января

Сегодня произошло странное событие. Я уже дня три не убиралась у мужа, поэтому днем, воспользовавшись тем, что он пошел прогуляться, поднялась в его кабинет прибраться. На полу перед книжным шкафом, на котором стояла вазочка с нарциссом, лежал ключ. Возможно, это еще ничего не значит. Но трудно вообразить, чтобы муж беспричинно, просто по рассеянности оставил ключ на видном месте. Муж человек крайне внимательный к мелочам и за все годы, что он ведет дневник, ни разу не ронял ключ... Разумеется, я давно знаю про его дневник, для меня не секрет, что он запирает его в ящике маленького стола и прячет ключ между книгами в шкафу или под ковром. Но также мне известна разница между тем, что знать позволено и чего знать не следует. Я знаю лишь, где лежит дневник и где спрятан ключ. Но у меня никогда не возникало соблазна открыть дневник и заглянуть внутрь. И я могу только сожалеть, что муж настолько мнителен и должен запирать дневник и прятать ключ, чтобы чувствовать себя спокойным... Почему же сегодня он бросил ключ на виду? Или его умонастроение переменилось настолько, что он самолично подбивает меня заглянуть в его дневник? Рассудив, что я откажусь читать, если предложить мне напрямую, он как бы говорит: «Если хочешь, прочти тайком, вот тебе ключ»? Неужто он не догадывается, что я давно знаю, где спрятан ключ? Или хочет сказать: «Отныне я негласно признаю, что ты читаешь мой дневник, но буду по-прежнему делать вид, что мне это неизвестно»?..

Впрочем, мне все равно. Что бы он там ни думал, я ни за что не стану читать его дневник. Не хочу переходить границу, которую сама же для себя установила, и лезть в его мысли. Насколько я не люблю открывать свою душу, настолько же нет у меня охоты копаться в потемках чужой души. К тому же, раз он навязывает мне свой дневник, там наверняка нет ни слова правды, да и вообще, что бы он в нем ни написал, вряд ли это придется мне по вкусу. Муж вправе писать и думать все, что ему заблагорассудится, но ведь и я тоже. С этого года я начинаю вести свой дневник. Но не допущу оплошности, чтобы муж о нем пронюхал. Я пишу дневник, когда мужа нет дома, и прячу в таком месте, о котором ему не догадаться. Меня потянуло вести дневник еще и потому, что я получаю ни с чем не сравнимое удовольствие от чувства превосходства над мужем, ведь я знаю, где находится его дневник, а он даже не подозревает, что я веду свой...

Позавчера справили новогодний ритуал... Ах, как же стыдно писать о таких вещах! Покойный отец в свое время часто твердил мне: «Блюди себя не за страх, а за совесть!» Если бы он знал, о чем я пишу, как бы он переживал мое нравственное падение!.. Муж, как обычно, достиг вершины блаженства, а я, тоже как обычно, осталась неудовлетворенной. Оттого и чувствовала себя после ужасно несчастной. Муж стыдится ослабления своих физических сил и всякий раз просит прощения – и в то же время обвиняет меня в излишней холодности. Под холодностью он подразумевает то, что, несмотря на мою, как он выражается, «феноменальную энергию», несмотря на мою болезненную ненасытность, я веду себя в постели слишком «деловито», «банально», «формально», не внося никакого разнообразия.