Таланты и покойнички   ::   Серова Марина

 — Один из первых моих к-клиентов был, до т-того как с Юлькой связался. Я его даже хотел взять к себе на работу.

— Это как? — искренне удивилась я.

Дихлофос осклабился и выключил мотор.

— Приехали, вылезай, — сказал он.

Я открыла дверцу и вышла на улицу. Мухин, оглядевшись по сторонам, вошел в подъезд двухэтажного здания и сделал мне жест рукой, приглашая войти вслед за ним. Уже в подъезде он обернулся и доверительно сообщил мне:

— У н-него это… Член двадцать сантиметров… Это тебе не плюшки на х-халяву трескать.

«Ой!» — чуть было не вырвалось у меня. Учитывая мой богатый сексуальный опыт, я представила себе ЭТО. Нет, конечно, когда это самое у мужика словно у кота, тоже ничего хорошего в смысле ощущений. Но если мужик обладает большим орудием и не отличается большим тактом по отношению к женщине, то ей приходится тяжко.

— Я поэтому и хотел его на работу взять, — улыбаясь, добавил Мухин.

Я удивленно уставилась на него.

— А чо? — осклабился Дихлофос. — Нам иногда приходят заказы и на мужиков. Всякие там не пользующиеся спросом толстухи с отвислыми жопами.

— Старухи, что ли?

— Ну, н-не девочки, конечно. От сорока и выше. Но, — Мухин погрустнел, — не случилось. Не вовремя он скопытился, не вовремя… Ну, вот мы наконец и пришли. — Мухин остановился перед деревянной дверью на втором этаже.

Он открыл дверь ключом, и вскоре мы оказались внутри небогато обставленной однокомнатной квартиры. Дом был старым, квартира, видимо, снята у каких-то хозяев, не отличавшихся особым почтением к гигиене и чистоте. Скорее всего Дихлофос сэкономил и на этом (я вспомнила характеристику, данную ему Клубневым).

На диване сидели три девицы и смотрели телевизор. На экране бесновались уродливые мымры, которые спорили с противными лысыми мужиками о какой-то ерунде, поминутно воздевая руки к потолку и разыгрывая жуткие страсти. Очередная латиноамериканская бодяга.

Увидев новенькую, девицы оглядели меня с головы до ног и сквозь зубы выдавили: «Привет».

— Это Марина, — Мухин показал на эффектную брюнетку с большим бюстом, — это Света, — кивнул он в сторону крашеной блондинки с длинными тонкими ногами, — а это Катя. — На меня посмотрела маленькая страшненькая девочка.

Я прошла к креслу, которое стояло около дивана, и села. Мухин тем временем удалился на кухню, чтобы поставить чайник.

— Как у вас с заказами-то? — развязно спросила я у девиц.

— Если честно, то хреново, — ответила Марина, понизив голос. — Впору на Большую Е…чую выходить. И то больше выйдет на карман.

Я знала, что такое оригинальное название носила в нашем городе улица, которая официально называлась Большой Казачьей. Она пользовалась славой самой развратной улицы города. Все четыре ее квартала облюбовали уличные проститутки, предлагавшие свои услуги проезжающим автолюбителям.

— А чего так? Мне Юлька говорила, что у вас все зашибись, — сказала я, удивленно подняв брови.

— Юлька? — Марина презрительно скривила губы. — Она сама-то, чай, здесь уже не работает.

— Мужики обеднели и пожмотели, — вздохнула Света. — Раньше сверху по сто баксов кидали, а сейчас, после кризиса, из-за червонца готовы удавиться. И вообще все норовят больше на халяву потрахаться. Вон Катька уже целую неделю без работы сидит.

Страшненькая Катька посмотрела на Свету печальными глазами и вдруг выпалила:

— Ненавижу мужиков, все концы бы поотрубала, будь моя воля. Когда не хочешь — так он тебя во всех позах отымеет, а тут хочу е…ться, как медведь бороться, — так хоть бы один взял.

Катька едва удержалась от того, чтобы сплюнуть на пол. Инстинктивно отстранившись от нее, я поняла, что у девочки началась весенняя течка и что с ней лучше не связываться.

Тут Мухин вышел из кухни и уселся на стул перед всем честным народом.