Конечная станция   ::   Гордимер Надин

---------------------------------------------

Надин Гордимер

Конечная станция

«Даже кошка зарывает свои нечистоты, я же все мое ношу с собой». Сколько раз за те несколько недель, что она пробыла дома после больницы, ее подмывало произнести это вслух! Ей было трудно представить его реакцию. Неужели они дойдут до того, что станут острить на эту тему? Единственный раз, когда в их разговоре возникло это приспособление, случился несколько лет назад, задолго до ее болезни. Как-то утром, когда они по обыкновению нежились в постели, обмениваясь газетами, ее внимание привлекла заметка о безработице и проституции среди подростков.

– Боже! – воскликнула она. – Эти олухи из органов социальной защиты не нашли для девочки лучшей работы, как на фабрике по изготовлению резиновых мешочков для тех, кому вырезали желудок, – неудивительно, что бедняжка предпочла панель!

В памяти всплывали все новые подробности давнего разговора. Речь зашла о неизбежных спутниках индустриализации – унынии и скуке. Ранние марксисты называли это отчуждением работника от труда и утверждали, что оно исчезнет с переходом средств производства в руки рабочих. Но на заводах Советского Союза и Китая (в свое время они вместе посетили Пекин) труд так же однообразен, как на Западе. Китайским рабочим хотя бы дважды в день предоставляют десятиминутные перерывы на занятия ритмической гимнастикой.

– Ты бы пожертвовала ради этого чашкой чаю?

Резиновый мешочек, который носят на специальном поясе и который отпугнул юную проститутку, был так же далек от них, беззаботно подтрунивавших друг над другом воскресным утром, как жизнь любого пролетария.

И вот ей самой подвесили такой мешочек, надежно закамуфлировав одеждой. Она перешла в отдельную спальню; он понял все без слов. В больнице ее научили пользоваться этой штукой. Это оказалось сугубо интимным делом, гораздо более интимным, чем отправление естественных потребностей – занятие, общее для них обоих. Теперь же она осталась одна со своими нечистотами.

Врачи заверяли, что со временем приспособление уберут. Один назначил срок – шесть недель, другой – самое большее три месяца. По истечении шести недель или трех месяцев нормальные функции ее организма восстановятся. Открытая рана внутри нее будет зашита. Она снова станет единым целым, как после капитального ремонта. Сможет и дальше преподавать в музыкальной школе. При желании она могла бы вернуться на работу уже сейчас – почему бы нет? Главное – не переутомляться. Но у нее не было ни малейшего желания это делать. Ей приходилось выслушивать бесконечные рассказы сочувственно настроенных друзей о том, как замечательно другие (в том числе член британской королевской семьи) справляются с подобной ситуацией – практически живут полноценной жизнью. Она затыкала им рот при помощи красивой лжи: в моем случае это продлится всего шесть недель, от силы шесть месяцев; мне нет необходимости приспосабливаться. Он приобрел для нее два изумительных восточных халата – выбрал сам, не забыв ее стиль, ее любимые цвета. Удовольствие было так велико, что она не сразу догадалась: он сделал это затем, чтобы скрыть эту штуковину. Когда она представала перед гостями то в одном, то в другом халате, все приходили в восторг. Из-за цветущего вида ее называли симулянткой. Он поддакивал: действительно, она на редкость быстро прогрессирует.

У них состоялся разговор. Они и прежде говорили на эту тему, но на уровне абстракции.