Конституция в Иране   ::   Мамедгулузаде Джалил

- Должно быть, писал молла, что сидит перед мечетью.

Начало было написано по-персидски и более или менее раз-борчиво.

"Во-первых, главное наше пожелание, чтобы вы были живы и здоровы, а во-вторых, если вам угодно будет знать здешние новости, то, слава аллаху, все мы живы и здоровы и молимся за вас, и нет у нас иной печали, кроме разлуки с вами. Да поможет нам творец вселенной поскорее лицезреть вас! Аминь, всевышний аллах".

Дочитав до этого места, Мешади-Гусейн стал запинаться:

- На чужбине... потому что...

Пыхтя и обливаясь потом, он вертел листок бумаги, рас-сматривал его на свет, но разобрать больше ничего не мог. Наконец бросил его на чашу весов и воскликнул:

-Я знаю, кто это написал. Это не кто иной, как Мешади-Молла-Гасан. Этот злодей, сын злодея пишет так, что никто не может разобрать. Ученый человек Мешади-Молла-Гасан. Я думаю, что даже в Тебризе не найдется такого... Мало кто в состоянии прочесть то, что написано им! Честь и хвала писцу! Клянусь аллахом, редкий дар у этого человека! Ты посмотри на почерк! Вот это почерк!

Говоря все это, Мешади-Гусейн снова взял письмо в руки и стал любоваться им.

Кербалай-Рза положил письмо в карман и направился до-мой. Проходя мимо мечети, он увидел Мешади-Молла-Гасана, который сидел на выступе у входа в мечеть и, нацепив очки, писал какому-то крестьянину. Подойдя к нему, Кербалай-Рза поздоровался:

- Салам-алейкум, дядя молла! Ради аллаха, скажи, не ты ли писал вчера письмо Кербалай-Мамедали?

Взглянув    на  него    поверх    очков,    Мешади-Молла-Гасан спросил:

- Какому Кербалай-Мамедали?

- Да тому самому, что просил прислать с родины его долю конституции.

- Да, да! - ответил    Мешади-Молла-Гасан.   -   Я   писал это. Вчера писал. Хорошо написал, толково, будь спокоен, на-верняка пришлют. Кажется, это ты и был.

- Нет, то был мой зять.

- Да, да! Не беспокойся, обязательно пришлют...

- Да благословит аллах память твоего родителя. До сви-дания!

Успокоенный, Кербалай-Рза пошел домой и, передавая пись-мо Парнисе, побожился, что был у самого моллы, который пи-сал письмо, и узнал от него, что все написано в точности, как и говорил Кербалай-Мамедали.

Вечером Парниса отдала письмо мужу, чтобы тот переслал на родину.

Кербалай-Мамедали отправился в лавку макинского купца Гаджи-Али и оставил там письмо, чтобы его отправили с кем-нибудь из едущих в Шахтахты, откуда через содержателя чай-ханы Мешади-Искендера письмо должно быть переправлено в селение Арабляр, его матери.

Прошел месяц. Каждый вечер, когда Кербалай-Мамедали возвращался домой с работы, Парниса встречала его неизмен-ным вопросом:

- Ну как? Есть что-нибудь?

- Пока нет ничего! - отвечал Кербалай-Мамедали. Первое время Парниса не верила, думала, что муж обманы-вает ее.

Тогда Кербалай-Мамедали начинал божиться:

- Клянусь двенадцатью имамами, не обманываю!

- Обманываешь! - утверждала Парниса. Тогда Кербалай-Мамедали говорил:

- Пусть будет проклят мой отец, если я обманываю!

- А может, ты вовсе и не отправлял письма? - продол-жала допытываться недоверчивая Парниса.

- Если не веришь, пусть Кербалай-Рза спросит макинца Гаджи-Али, послал я письмо или нет, - отвечал Кербалай-Мамедали.

Последнее время каждый раз, когда Кербалай-Мамедали говорил, что на письмо все нет ответа, Парниса набрасывалась на мужа с бранью:

- Наверное, уже есть ответ, ты скрываешь от меня!

И Кербалай-Мамедали   ничего не   оставалось, как клясться еще и еще раз.

Однажды Парниса, проснувшись очень рано, стала пинками будить Кербалай-Мамедали. Когда тот, сев на постели, стал протирать кулаками глаза, она сказала:

- Кербалай-Мамедали, сегодня обязательно получим от-вет на письмо. Что ты мне тогда подаришь?

- Что захочешь! - с готовностью ответил Кербалай-Ма-медали.